Когда мы пробежали два круга, Белобородов приказал построиться в одну шеренгу.

– На первый, второй рассчитайсь! ― подал команду Белобородов.

– Первый.

– Второй.

– Первый.

– Второй…

– Пионеры, ― начал свою речь Белобородов, ― начинаем занятия по строевой подготовке. Строевая подготовка ― мать дисциплины. Без строевой подготовки вы ― отставной козы барабанщики. На занятиях я привью вам любовь к дисциплине и порядку, научу выполнять команды вожатых. Вот ты, ― обратился он к Славке Дударю, однокласснику Кузи: ― Ты что головой в строю крутишь, будто тебе в заднице барабанной палочкой щекочут? Выйти из строя!

Славка вышел и повернулся к нам лицом. Белобородов снял с брюк ремень, показал его нам и сказал: «Я сам уважаемым человеком вырос, и из вас примерных пионеров воспитаю! Как сказал классик марксизма-ленинизма: «Не сознание определяет бытие́, а битиё определяет сознание!», а Дударю пообещал: «Вот с тебя и подтвердим научную теорию практикой. Ну-ка, подойди сюда!»

Когда Дудка, с опаской косясь на ремень, подошёл к Белобородову, тот стеганул его ремнём по заднице. Не сильно, но Дударь взвизгнул, застучал по земле ногами и потёр ушибленное место ладошкой.

Белобородов погрозил нам ремнём, а ему прошипел:

– Пшш…ёл в строй драной козы барабанщик! В следующий раз то же самое заработаешь, причём перед строем и по голой попе. Это для тех, кто не понял, что главное, ― это дисциплина! И запомните, дважды повторять я не привык! Всем уяснили, что главное? Главное ― это дис-цип-ли-на! А ну-ка, хором, что главное?

– Дисципли-на! Дис-ципли-на… ― раздался нестройный хор голосов.

– Плохо! Повторять будем, пока не научимся. Что главное?

– Дисципли-на! ― раздалось уже стройнее.

– Это уже получше будет. А почему ты не во весь голос про дисциплину докладываешь? ― обратился он к Таньке Снежной со звена «Вэ»: ― Займёмся индивидуально. Десять раз громко, во весь голос доложи всему отряду, что главное?

– Дисципли-на! Дисципли-на! Дисципли-на…

– Экий у тебя звонкий, когда захочешь! ― похвалил Белобородов. А вы почему не в строю? ― обратился он к нашим пионервожатым. ― Встать в строй! Вам тоже полезно память освежить.

Ирина Николаевна и Лариса Семёновна удивлённо переглянулись, но, как я понял, не посмели ослушаться и встали в строй.

– Начинаем занятия, ― продолжал Белобородов. ― Объясняю, как перестраиваться в шеренгу по двое. Номер второй правой ногой делает шаг назад, левой ногой ― шаг влево, затем сомкнуть ряды. Понятно? Слушай команду: в шеренгу по два перестроиться!

Ванька Цыплаков со звена Глухарёва сбился, выполняя команду, и у стоящих с ним рядом получилась «куча мала».

– Ты, бестолочь, выйти из строя, ― скомандовал ему Белобородов. ― Ты какой ногой назад шагнул, олух небесный?

– Вот этой, ― Цыпа поднял и показал ногу, потом почесал её о другую.

– А я какой говорил?

– А чё сразу я? ― буркнул Славка, оправдываясь.

– «Я» в твоём случае ― последняя буква греческого алфавита! ― Белобородов подошёл и врезал ему подзатыльник. ― Это для начала, ― пообещал он, ― память освежить. Сейчас запомнишь на всю жизнь: на правой ноге барабань поперёк стадиона и назад. Выполняй!

Цыплаков запрыгал подраненным воробьём к противоположной стороне стадиона. Не позавидуешь!

– Последняя буква греческого алфавита ― «омега», ― шепнул мне Витька Ефимов.

– Это ты ему поясни, ― услышав, посоветовал очкастому всезнайке Кузнецов.

После отработки построения, Белобородов дрессировал нас выходить из строя со второй шеренги. Я видел, как Цыплаков переменил ногу. Увидел это и Белобородов.

– «Разгильдяй с облупленным носом, ― обратился он к Кузнецову, ― сбегай, приведи того «подраненного барабанщика, ― показал он на Цыплакова».