Пино сошел с мостовой на тропинку и направился к знакомому домику с чопорным мезонинном, где когда-то жил отставной Хищник, дослужившийся до естественной детерминации. Конечно, Пино его не застал, но его квантовое присутствие ощущалось всегда, но, почему-то не сейчас. Во дворике, огороженным от остального мира квантовым аннулятором и живой изгородью из кустов терновника росла одичавшая яблоня, а чуть дальше по тропинке находилась мастерская по ремонту дронов, которой заведует древний андроид, которого никто из одноклассников Пино не любил, потому что от него пахло нефтью. Поговаривали, что этот андроид и отставной Хищник были друзьями, а кое-кто из ребят уверял, что слышал от своей мамы, которой по секрету рассказал домашний ИИ, связанный квантовой сетью с ГИИА, что после естественной детерминации квантовая сущность отставного Хищника была пересажена андроиду! Однако Пино относился к этой информации скептически: с какой стати Академии тратить такие ресурсы на Отставного Хищника, Хозяин которого, понятное дело, завел себе нового телохранителя, когда столько молодых и амбициозных учатся по соседству! Да и что это за жизнь в квантовой коробке, скорее, наказание. Хотя этот андроид всегда вызывал у Пино ярость. Помнится, еще до поступления в школу, Пино бегал сюда с такими же как он карапузами, и они как настоящие Хищники часами высиживали в траве, выжидая момент, чтобы напасть на этого старика-андроида и растерзать его. Вероятно, тот имел не санкционированный радар, потому что едва стайка малолетних Хищников приближалась на расстояние атаки, как тут же из мастерской выезжали боевые дроны и блокировали все подступы к мастерской. Помнится, Пино даже спросил у мамы, как можно уничтожить эти железяки, чтобы подобраться к этому андроиду и реализовать свои инстинкты в обход Запрета. Мама сделала вид, что в ее базе данных нет такой информации, но именно тогда Пино почувствовал, что мама расстроилась.

Пино подобрал с земли несколько яблок-дичков, одно надкусил, поморщился и выплюнул, а другие, по привычке, запустил в стоящую неподалеку урну, желая заставить ее бегать и причитать. На этот раз урна не пошевелилась, и Пино, пожав плечами, повернул за угол этого оранжевого домика, предполагая пробраться по развалам ржавых кишочков дронов к узенькому проходу между кирпичной стеной и забором, разделяющим кварталы Геномов и Хищников… и замер, не веря своим глазам: за оранжевым домом стоял другой оранжевый дом, а между ними пролегала ухоженная тропинка, ветвящаяся между невообразимым количеством разноцветных (!) домов. На всякий случай Пино принюхался, предполагая, что кто-нибудь из стаи Канта попросту прикалывается, манипулируя его сознанием, но ни запахов посторонних Хищников, ни даже следов их квантового присутствия он не обнаружил. Пино в нерешительности потоптался на месте, не желая возвращаться и опасаясь вляпаться в историю, а потом решил, если его отловят Педагоги, то он всегда может сослаться на маму, которая послала его за чем-нибудь. И Пино вступил на эту тропинку, надеясь, что она выведет его куда-нибудь.

Сделав несколько шагов, Пино обернулся. Хотя позади никого не было, но чутье Хищника подсказывало ему, что враг близко. Пино, на этот раз тщательнее необходимого просканировал ближайшие измерения, из которых возможно совершить квантовую агрессию, и… никого не обнаружил. Формально, Пино совершил все действия, которые должен совершить Хищник в подобной ситуации квантовой неопределенности, и нулевой результат означал, что Пино, а значит и его возможный Хозяин, находятся в безопасности. Однако что-то тревожило Пино. Возможно наглая ухмылка врага, который знал все уловки Хищников, или собственная приверженность школьной программе, что отлично подготовила его к сдаче Теста, но никак не к защите Хозяина. И Пино решил повторить фокус, который проделывала Мальвина, имея рецессивный ген змеи: он открыл рот, высунул язык, пошевелил им в разные стороны, и… уловил едва слышимый запах нефти. В этот момент пустота за спиной Пино стала сгущаться, образуя угловатые силуэты, Пино сжался, готовый броситься в атаку, но этот еще неопределенный субъект произнес некую абракадабру и Пино, почувствовал, что гнев и ярость, переполняющие его, вытесняются какой-то щенячьей беззаботностью. Вскоре субъект обрел узнаваемые формы и таращится на Пино своими повыцветшими фоторецепторами.