– А если бы ты могла выбирать, мама, жить мне или умирать, ты бы плакала, если бы я умер?

Мама-андроид слегка подвисла, сверяясь со своей программой, которая гласит, что андроид не должен препятствовать психогенезу генома47, в то же время андроид обязан скрывать информацию, которая не содержится в 47хромосоме. Пино и прежде пользовался семантическими уловками, чтобы вызнать у своей мамы то, что он по определению не должен знать. Нет, мама ничего не говорила открытым текстом, но именно ее красноречивое молчание позволило Пино понять, что Служение и Хозяева как-то связаны, что неспроста все Геномы в этом городке – несовершеннолетние, а обустраивающие их быт андроиды – устаревших моделей. И, конечно, 47хромосома требовала, чтобы Пино докладывал КК обо всех багах, обнаруженных им программе обслуживающего персонала, но Пино упорно не желал стучать.

– Пино, – наконец выдала мама, – я буду плакать, когда это случится.

– И часто ты плачешь? – наивно спрашивает Пино и смотрит в фоторецепторы мамы, зная, что в них блеснет красный огонек, когда в разговор вмешается кто-то другой.

Мама поспешно отвернулась и сказала, что Пино – проказник, каких свет не видывал, поэтому мамины глаза никогда не просохнут. Пино стало грустно, словно его приговорили к детерминации, мама тут же спохватилась и сказала, что самое главное сейчас для Пино – успешно сдать Тест Сознания, тогда Академия позволит ему осуществлять свое Служение на особых условиях. Пино притворно вздохнул, намекая, что эти «особые условия» не помешают кое-кому прикончить его. Мама рассмеялась и сказала, что в далеком прошлом драки среди подростков были рядовым явлением, что Пино, конечно, поступил опрометчиво, задирая Хищника, но зато как самый настоящий человек, а это что-нибудь да значит в этом лучшем из миров!

– Это значит, мама, – усмехнулся Пино, задумчиво трогая ранку у себя на шее, – я – безмозглый клон.

– Знаешь, – мама неловким жестом поправила свою прическу, и Пино понял, что сейчас последует баг, который позволит ему выжить, – там была девочка…

В этот момент в глазах мамы загорелся красный огонек, и она замолчала. Пино наигранно возмутился и сказал, что все девчонки – дуры, что двойная х-хромосома – это атавизм, что половые отношения исчерпали себя еще на заре человечества…

Педагог равнодушно выписывал на доске формулы Мандельброта, заставляя скучать не только одноклассников Пино, но и КК, который пристроил свое мутное око у окна, с завистью поглядывая на дронов – дворников, которые величаво махали своими синтетическими метлами, игнорируя снующих повсюду Геномов. Пино растеряно смотрел на доску, наблюдая, как из-под руки Педагога появляются красивые закорючки, и пытался вспомнить, что они значат. «Горизонт событий, квантовая постоянная, коэффициент наблюдателя, – проговаривал про себя Пино, не чувствуя прежнего восторга, – это все слова, которые могут означать что угодно». И Пино тяжело вздохнул, заставляя Мальвину – соседку по парте недоуменно покоситься в его сторону. «Тест Сознания, Академия Кванта, Геномы, Хищники, – продолжал размышлять Пино, хмурясь и отворачиваясь от назойливого взгляда, – это тоже слова, которые значат только одно – Служение». И Пино отчего-то стало так грустно, как бывало, когда Педагог приходил к ним в дом и отчитывал Пино перед мамой за недостаточное усердие. В этот момент Пино почувствовал, как из его глаза скатывается капелька слезной жидкости…

Потом прозвенел звонок. Мальвина равнодушно пожелала Пино удачи, а ребята, которым сегодня тоже предстояло сдавать Тест Сознания, подбежали к Педагогу в надежде получить от него последние рекомендации. Пино остался сидеть на месте, поглядывая на КК и Педагога, от которых надеялся получить инструкции, как ему добраться до Академии Кванта, чтобы пересдать этот злополучный Тест.