ДИНА

Постойте, мне нужно отбить телеграмму сестре. Она волнуется. Это можно устроить?

СЕРГЕЙ

Так почта у нас – прямо рядом с госпиталем! Вот и хорошо – заодно на место работы глянете! Чего откладывать?

Дина опять идет рядом с Сергеем.

СЕРГЕЙ

Так вы в наши края работать?

ДИНА

У вас – не хватает врачей, а мне – опыта. Хочу в медицинский поступать. На эпидемиолога!

БУЛАД

Вы – эмчи-лама?

Дина от удивления замирает на месте, ее глаза округляются.

ДИНА

…Кто??

СЕРГЕЙ (улыбается)

Так у нас в Бурятии докторов называют. Доктора наши не в институтах – в дацанах в основном учились. Травами лечат, молитвами.

ДИНА (строго качает головой)

Вот из-за таких пережитков и случаются эпидемии. Лечить надо достижениями науки! Не к знахарям бегать, если заболел – а к советским врачам. Ты понял меня, Булад?

БУЛАД

Есть лечиться у советских врачей!

Все трое смеются. Раздается истошный многоголосый крик.

ПОЖАР! ПОЖАР!

Сергей, Дина и Булад одновременно оборачиваются на крик.

3. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДВОР. ДЕНЬ

Послушники водружают поднос с фигурой из теста на жертвенный камень. Процессия образует широкий круг. Пронзительно взывают гьялинги (священные тибетские трубы), предвещающие появление верховного ламы (САГААН, 75), величественного старца в бордовом одеянии. Лама торжественно обращается к толпе.

САГААН

Намо Будда, Намо Дхарма, Намо Сангха!

С первыми же слогами мантры послушники, и селяне падают ниц.

4. НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ.

Перед воротами дацана – томятся двое всадников. ЭРГЕН БАДМАЕВ (28) в новенькой наплечной портупее и на огромном гнедом жеребце, и его помощник ДАШИ (28), в выцветшей армейской гимнастерке на смирном соловом коне, похожем на крестьянскую лошадку.

ЭРГЕН

Ну, что они там? Заснули?

ДАШИ (миролюбиво)

Погоди, Эрген, не горячись. Старикам угодишь – и остальные согласятся.

ЭРГЕН

В гробу видал я их согласие! Сегодня еще три улуса объехать – кровь из носу. Я везде этот цирлих-манирлих разводить обязан?

Эрген в раздражении дает шенкеля красавцу-коню, тот с возмущенным фырканьем шарахается в сторону, привстает на дыбы.

Двое послушников-привратников в ярко-желтых кашаях, похожие друг на друга как близнецы, замерли по обеим сторонам ворот с каменными лицами.

5. НАТ. УЛАН-УДЭ. УЛИЦА. ДЕНЬ.

Деревянный дом тонет в клубах черного дыма. Языки пламени лижут бревна. Слышен громкий возглас: «Расступись!»

Толпа зевак рассыпается – на полных порах подлетает конный пожарный расчет. Бойцы ссыпаются с телег, живо выстраиваются в цепочку, передавая ведра с водой, расхватывают багры. Начальник расчета, толстяк КАМАРИН (45), покрикивает на толпу.

КАМАРИН

Расходись, давай-давай… что вам тут, шапито? Нашли где глазеть…

Запыхавшаяся баба с сбившимся на бок ситцевом платке, живо распихивает толпу, хватает за рукав Камарина.

ТЕТКА

Ой, беда-то какая, люди добрые! Слухай, начальник – ребятенок же тама!

Камарин высвобождается от цепкой хватки.

КАМАРИН

Какой еще ребенок? Сама – кто? Мамаша?

ТЕТКА

Да какая мамаша, суседка я… Мать – чумичка эта, эрженкина племяшка, до молочницы видать, побегла. Полчаса, а может минут двадцать… Я ее на углу аккурат и встретила. Летит как оглашенная. Ну, что ты, как аршин проглотил, начальник?? Ванька ж в избе – задОхнется!

КАМАРИН

Погодь тарахтеть! Может, полчаса, а может нет… Я же объясняю по-русски – крыша того и гляди завалится. Может, их уже и след давно простыл – ни Ваньки, ни Маньки..

Соседка от возмущения всплескивает руками.

ТЕТКА

Да как же нету? Как это нету, ирод?! Точно тама он…

Сергей решительно передает вожжи Буладу.

СЕРГЕЙ

Ну-ка. Придержи.

Сергей направляется к горящему дому.