– Оглушил, – повторил Тобела, словно пробуя слово на вкус.

– В полиции… не хватает людей. Не все вышли в тот день на работу.

– И они оба сбежали.

– Они оба полные кретины. Начальник участка уверяет, что они не уйдут далеко.

Ярость в нем перешла в иное качество; правда, Тобеле не хотелось, чтобы его гостья поняла это.

– Ну и куда же они денутся? Она снова пожала плечами, как будто ей было все равно.

– Кто знает? Видя, что Тобела молчит, прокурор склонилась вперед:

– Я только хотела сообщить вам… Вы имеете право знать.

Она встала. Он посторонился, пропуская гостью, и проводил ее до двери.

На лице священника отражалось сомнение. Он перенес вес своего крупного тела назад, а голову склонил набок, как будто ждал, чтобы она досказала фразу, дополнила предложение точкой.

– Вы мне не верите.

– Я нахожу это… маловероятным. Кристина ощутила проблеск какого-то сильного чувства.

Благодарность? Облегчение? Она не собиралась выдавать себя; ее выдал голос.

– Я работала под псевдонимом Биби.

– Я вам верю, – спокойно, хотя и не сразу, отозвался священник. – Но вот я смотрю на вас, слушаю и не перестаю удивляться. Почему? Почему это стало для вас необходимым?

Вот уже во второй раз ей задавали такой вопрос. Обычно все спрашивали: «Как?» Для любопытствующих у нее была давно сложена целая история, призванная оправдать их ожидания. Ее так и подмывало рассказать ее и сейчас – складную, многократно отрепетированную сказочку.

Она набрала в грудь побольше воздуха, стараясь успокоиться, взять себя в руки.

– Я могла бы ответить, что всегда была одержимой, нимфоманкой, – с трудом выговорила Кристина.

– Но это ведь неправда, – кивнул священник.

– Да, преподобный, это неправда.

Священник снова кивнул, словно одобряя такой ответ.

– Темнеет, – заметил он, вставая и включая торшер в углу. – Позвольте предложить вам что-нибудь. Кофе? Чай?

– Я бы выпила чаю, спасибо. – Может, ему тоже нужно время на то, чтобы прийти в себя?

– Извините, я сейчас. – Священник открыл дверь наискосок от нее.

Кристина осталась одна. Интересно, подумала она, каким было самое страшное из слышанных им признаний? Местные скандалы… Подростковая беременность… Супружеская измена… Убийство в ночь с пятницы на субботу?

Из-за чего такой человек, как он, остается на своем посту? Может, ему нравится его положение, статус, ведь врачи и священники в провинции – всегда важные люди. А может, он, как и она сама, тоже от чего-то бежит? Как только что убежал от нее; как будто вдруг испытал стресс и понял: с него хватит.

Священник вернулся и закрыл за собой дверь.

– Скоро жена принесет нам чай, – сообщил он, садясь.

Кристина не знала, как лучше продолжить.

– Я вас огорчила?

Он ненадолго задумался перед тем, как ответить, как будто ему трудно было подобрать нужные слова.

– Меня огорчает мир в целом… общество… которое позволяет таким, как вы, сбиться с пути.

– Иногда все мы сбиваемся с пути.

– Но не все становятся заложниками секс-индустрии. – Он махнул в ее сторону рукой; его жест словно включал все, был всеобъемлющим. – Почему это стало необходимым?

– Вы – второй человек, который за последние несколько месяцев задает мне такой вопрос.

– Второй?

– Первым был один детектив в Кейптауне. – Вспомнив о нем, Кристина улыбнулась. – Его фамилия Гриссел. У него были взъерошенные волосы. И добрые глаза, но они как будто видели тебя насквозь.

– Вы сказали ему правду?

– Почти.

– Он был вашим… как это у вас называется?

– Клиентом? – Кристина снова улыбнулась.

– Да.

– Нет. Он был… просто… ну, не знаю… каким-то потерянным, что ли?

– Понятно, – кивнул священник.

В дверь негромко постучали, и ему пришлось встать, чтобы принять поднос с чашками и чайником.