На секунду ему захотелось ответить, закричать: «Не знаю, не знаю, мне просто этого хочется, не знаю, как я дошел до жизни такой, оставь меня в покое!» Вопросы Матта были ему отлично знакомы, и он знал ответы – все бессмысленно, никакой разницы. Он ничего не сказал.

На Фортреккер-Роуд стоял плотный поток машин; на светофоре горел красный сигнал. Яуберт от досады хлопнул по рулевому колесу. Куда Матт его везет?

Старший суперинтендент возмущенно выдохнул воздух.

– Бенни, знаешь, о ком я часто вспоминаю? Можно сказать, каждый день… – Он как будто немного оттаял, помягчел. – О человеке, который был моим другом. О молодом сержанте, которого перевели из участка в Пэроу. Он был совсем неопытный, но очень энергичный. Он утер нос всему тогдашнему отделу убийств и ограблений, показал тамошним спесивым детективам, как надо работать. Я вспоминаю паренька из Пэроу – где он, куда пропал? Я еще помню весельчака, остроумца, который не лез за словом в карман. Он был легендой. Бенни, ты был прекрасен; у тебя было все! Твоему нюху все завидовали; все тебя уважали. Перед тобой лежало будущее. Но ты убил его. Пропил, спустил в унитаз!

Молчание.

– Сорок три. – Яуберт снова начал распаляться. Он обгонял одну машину за другой. На следующем перекрестке снова загорелся красный. – А ты еще такой пацан!

В машине повисло неловкое молчание. Гриссел больше не смотрел, куда они едут; он думал о бутылке, которая совсем недавно была так близко. Никто не способен его понять; для этого надо побывать в его шкуре. Надо знать, что такое «потребность». В прежние времена Яуберт тоже пил, развлекался, но он никогда не был в его шкуре, в шкуре Гриссела. Он не знает, что такое настоящая жажда; вот почему он его не понимает. Когда Бенни снова поднял голову, они были уже в Бельвиле, на улице Карла Кронье.

Яуберт повернул за угол; он вел машину уже не так быстро. Они въехали в парк. Под деревьями стояли скамейки. Яуберт притормозил у обочины.

– Пошли, Бенни! – скомандовал он, вылезая.

Что они здесь делают? Гриссел медленно открыл дверцу.

Яуберт широким шагом шел впереди. Куда они идут – может, Матт хочет зайти подальше и избить его? Ну и чему это поможет? Над ними по шоссе № 1 проносились машины, но никто ничего не видел. Гриссел нехотя поплелся следом.

Яуберт остановился между деревьями и на что-то показал пальцем. Когда Гриссел поравнялся с ним, он увидел на земле человеческую фигуру, накрытую грудой газет, расплющенными картонными коробками и невообразимо грязным одеялом.

– Бенни, знаешь, что это такое?

Услышав человеческий голос, фигура шевельнулась. Из-под газеты показалось чумазое, заросшее лицо с маленькими голубыми запавшими глазками.

– Ты его знаешь?

– Конечно знаю, – сказал Гриссел. – Его кличка – Старый Ханжа.

– Здорво! – крикнул Старый Ханжа.

– Нет, – покачал головой Яуберт. – Познакомься с Бенни Грисселом.

– Бить будете? – спросил нищий.

Рядом с его гнездом стояла ржавая тележка из супермаркета. В ней лежал сломанный пылесос.

– Нет, – ответил Яуберт.

Старый Ханжа подозрительно покосился на стоящего перед ним крепыша.

– Я вас знаю?

– Вот твое будущее, Бенни. Вот каким ты станешь через полгода-год.

Бродяга протянул к ним сложенную чашечкой ладонь:

– У вас найдется десять рандов?

– Зачем?

– На хлеб.

– Ага, на хлеб. В жидком виде, – кивнул Яуберт.

– Вы, наверное, псих. – Бездомный расхохотался, обнажив беззубый рот.

– Старый Ханжа, где твои жена и дети?

– Давно это было… Ну, хоть один ранд. Или пять!

– Скажи ему, Ханжа. Расскажи, чем ты занимался раньше.

– Я был нейрохирургом. Какая разница?

– Ты этого хочешь? – Яуберт повернулся к Грисселу. – Ты таким хочешь стать?