– Да какая запись, – пробормотал Крапивин.

Пифагор стоял отключенный, не мог он ничего ни записать, ни воспроизвести. Где-то здесь Жека… Но где? В руках у Пифагора не было ничего.

Крапивин неохотно открыл крышку на его груди. Небольшая такая крышечка, гладенькая, заподлицо. Была там какая-то непонятная каморка-пустота. Каждый раз рассматривая Пифагора, думалось – ну зачем она ему.

И точно.

Жека сидел там, в этой каморке. Перед ним стояла кормушка и поилка.

– Поближе к сердцу, можно сказать. Ну, ты даёшь, Пифагор, – усмехнулся Крапивин.

И включил аккумулятор. Засветился маленький светильник в верхней части каморки и, наверное, заработал где-то кулер, потому что пошёл приток воздуха.

– Оранжерея какая-то. А что? Освещённость, приток воздуха, поди, и влажность можно задать, – сказал Лапин. – Может, он тут какого-нибудь детёныша деревьев сохранял… в случае чего.

А Жека, похоже, чувствовал себя прекрасно, не тушевался, чвикал и лениво поклёвывал свою еду.

В этот день было заключено негласное перемирие между кэпом и Пифагором. Кэп оставил клетку с Жекой в общей каюте. Там же остался и Пифагор. Уже перед отбоем кэп сказал:

– Завтра попробуем твоего подопечного в поисковой операции. Если отработает хорошо, включим в список оборудования.

– Аккумулятор у него слабенький, надолго не хватит, – обрадовался Крапивин и добавил, возмутившись: – Пифагор – не оборудование!

– Поставим новый, на складе есть, – проворчал кэп, взглянув хмуро на стоявшее перед ним «Не оборудование» и с ехидцей вопросил: – А что он такое, не просветишь?

– Представитель внеземной цивилизации, – вставил Лапин, видя, что напарник тормозит.

– Представитель, ишь, – протянул кэп.

– А кого искать будем? – уточнил Крапивин.

– Тебя, Крапива, кого же ещё, – расцвёл счастливо Лапин…

Прятаться решили на нулевом уровне, в самом низу нашего корабля. Теснота. Кабельные шахты, двигатели, генераторы, подсобки и холодильники, бойлер и запасные шлюзы. Потеряться здесь можно на раз, Крапивин и потерялся. Закрыл дверь в свою каюту, где остался Пифагор, спустился вниз. А Лапин через полчаса выпустил Пифагора. Тот прямиком и пришагал. По самому кратчайшему пути – через подсобку в камбузе, через выход в кладовку. Никакой интриги. Такой вот Шерлок Холмс древовидный оказался.

Лапин вырулил из-за бойлера через минуту.

– Как он тебя обнаружил?! – и возмущённо пожал плечами, прятаться на нулевом уровне предложил он.

– Ну просто человек пошёл по порядку, с нулевого уровня, так сказать, а я вот он, сижу, затаился. Или, может, слух такой? По пульсу, например, – сказал Крапивин, выбравшись наверх.

– По пульсу, да! – подхватил Лапин.

А кэп выслушал доклад об операции, хмыкнул. И вдруг сказал, что не будет возражать, если Пифагор останется на борту, даже и на время отпуска Крапивина.

Но Крапивин его не оставил… И зря.

Звездолёт их только назывался поисковым – ходили на нём раньше геологоразведчики, теперь же они сновали между колониями землян, как те доставщики пиццы. Везли всё: от холодильных установок и строительных материалов до всякой мелочи с надписью: «Хрупкое» в местные лазареты. Иногда уходили на несколько месяцев, вот и в этот раз кэп высадил отпускника Крапивина на Медее. Дальше – транзитом на Землю, ну или куда душа пожелает, хоть в пояс астероидов на экстремальное выживание на базе космических туристов-любителей. Так и выходило, что до Земли не каждый раз добираешься, потому что на дорогу весь трёхмесячный отпуск ушёл бы. А сейчас, ещё на борту, Крапивин заказал билеты сразу до дома. Потому что отец месяц назад ему хмуро сказал по видео-связи: «К деду на день рождения хоть бы явился, бродяга». Надо бы слетать, к тому же всё складывалось удачно. Только обидно стало почему-то, что и сам собирался, а отец взял и напомнил. Ну зачем?! Теперь получалось, что ничего он не помнит, и на деда ему наплевать. Но сначала Крапивин хотел одно дедово поручение выполнить, а то обидится старик.