– Да, точно, – сказала Антика, – а задержал от поездки туда нас сущий пустяк. Рассказать?

Она хитро посмотрела на своего друга. Тот притворно замахал руками, но Антика уже продолжала:

– Вот этот человек, которого зовут Конис, незаметно от меня успел где-то выпить слишком много крепкого пива, так что у него в тот день жутко трещала голова…

– Жутко трещала! – подтвердил Конис и захохотал. – Я мог только лежать, жаловаться на жизнь и ощущать себя умирающим!

Антика тоже засмеялась.

Это были весёлые люди, и Анну временами казалось, что он знает их так же давно, как они сами – друг друга. С ними было очень легко.

Вечерами они по договорённости с хозяином маленькой гостиницы развлекали в большом зале его постояльцев. Антика и Конис устраивались со своими инструментами в уголке, чтобы не мешать никому, и негромко наигрывали то грустные, то весёлые мелодии. Иногда один из них выступал вперёд и пел какую-нибудь песенку. Некоторые были знакомы Анну, и тогда он радовался и негромко подпевал. А иные он никогда не слыхивал, и тогда Анн брал в руки перо и выводил изящные буковки на листе бумаги. Писал он умело и успевал запечатлеть все слова, которые слышал. Это вызывало несказанное уважение со стороны хмельных соседей. Они поглядывали на Анна и восторженно цокали языками. Пару песен с очень быстрым чередованием слов Анн не успел записать полностью и оставил на бумаге пустые строчки и пропуски слов. И тогда какой-то дюжий кузнец грохнул кулачищем по столу так, что стол затрещал жалобно, и прогудел в сторону артистов:

– Эй, ребятушки, ваш дружок не успевает. Давайте ещё раз!

А песня понравилась не только ему, но и всем в зале. И все тоже загомонили, требуя повторить. Зазвенели монетки, Конис и Антика поклонились и спели её ещё раз.

…Главное дело в юности —

Жизнью наслажденье!

Забудем все премудрости

Забудем всё ученье!.. —

выводили они, лукаво поглядывая на склонившегося над листом Анна.

…Нам ли над книгой сутулиться

В наши цветущие годы?

Всегда нас ждут на улице

Весёлые хороводы!..

Так прошёл этот вечер.

Уже за полночь Анн поднялся вслед за своими друзьями в их комнатку. Специально для него в углу положили соломенный тюфяк, на котором он мгновенно заснул.

В Гильдии землемеров

И весь следующий день Анн провёл с Антикой и Конисом.

Он помогал им носить инструменты. Держал во время выступлений шляпу, в которую зрители бросали монетки. Первым кричал восторженные слова одобрения. Ему было очень уютно с ними.

А ближе к вечеру они уселись втроём в их небольшой комнатке и стали работать. Анн записывал песни, которые ему пели, в специальную тетрадочку в кожаном переплёте. Иногда он даже подсказывал забытые слова. Это выходило вообще удивительно! Антика смешно морщила лоб, пытаясь вспомнить тот или иной оборот, а их нежданный помощник его почти сразу угадывал.

– Точно! – восторженно восклицала Антика. – Так и нужно петь. Какой же ты молодец!

Чуть позже Анн набрался храбрости и сказал, что весь куплет, по его ощущению, надо петь по-другому.

Музыканты посмотрели на него заинтересованно.

– Как же ты предлагаешь? – спросила Антика.

Анн показал.

– А ведь что-то в этом есть, – задумчиво протянул Конис.

– Будем петь так, как он предлагает?

– А почему бы и нет?!

– Принято! Записываем дальше! – сказала Антика.

Одна песенка очень понравилась Анну. В ней говорилось о том, как некий человек решил найти дом, где живёт Горе. Он хотел спросить у него, откуда Горе прознало про него. Вот только…

…Тот, кто хочет Горе найти,

Пусть идёт по такому пути,

Что в никуда уводит,

Нет там тропинок и нет городов,