Он не был страшен. Картинка в справочнике лгала. Великий Белшез нарисовал кого-то другого. Или же ему самому наврали, описывая стригеса. Он не был страшен – он был смертельно опасен. «Как жаль, что этого никто не узнает, кроме меня», – подумал Анн.

Мальчик и крылатый демон были хорошо видны, выделяясь тёмными силуэтами на фоне посветлевшего неба. Как раз появилась луна. Она заливала местность мертвенным ртутным светом.

Анн не видел, как отец беззвучно простирал руки в его сторону, как егеря судорожно пытались то натянуть на себя доспехи, то схватить боевые арбалеты и взвести их, как метался взад и вперёд стражник. Анн смотрел в глаза стригесу, а демон медленно подбирался к нему, гипнотизируя пристальным взглядом.

«Почему он не рванётся и не убьёт меня быстро?» – думал Анн.

Самое странное, что он не хотел бежать. Откуда-то изнутри пришло понимание, что не успеет. Стригесу достаточно сделать один прыжок, один взмах крыльями, и… Так зачем? Не лучше ли умереть достойно, не показывая страха. Тем более, что демон был по-своему красив. Под тёмной кожей перекатывались мускулы, и даже медленное, почти змеиное движение его было исполнено леденящей грации. «Вот откуда холод, который я чувствовал, – подумал Анн, – он давно следил за нами, давно был рядом…»

Стригес приблизился к нему на расстояние вытянутой руки.

Мужчины от повозки уже бежали к мальчику, отчаянно размахивая оружием, а стригес, казалось, забавлялся. Он раскрыл пасть и издал свистящий звук, высокий и протяжный. Все другие звуки вокруг умерли в один миг. Исчезли птицы, ночные зверьки в траве, ветер… Не осталось ничего, кроме высокого и холодного звука. «Тот, кто нарисован в книге Белшеза, мог бы только рычать, реветь…» – подумал Анн.

Стригес придвинулся ещё ближе, его крылья вздрогнули, а лапы напряглись, готовые метнуть могучее тело вперёд.

В это мгновенье Анн посмотрел в глаза демону и ответил таким же свистящим звуком.

Стригес вздрогнул. Изумление ли пролегло тенью на его страшной морде или что-то другое, но расстояние между ними осталось прежним. Анн повторил тот звук. Потом добавил к нему другой, ниже. И ещё ниже.

Он видел раскрытую пасть чудовища, видел острые зубы в ней, видел раздувающиеся ноздри, холодные глаза. Видел, как пасть всё-таки приблизилась к его лицу… Видел, как подбегает отец, за ним егерь, тот самый, что рассказывал легенду. Затем стригес взмахнул крыльями, и – Анн потерял сознание.

…Очнувшись, Анн удивился тому, что жив.

Пошатываясь, он пошёл к повозке, освещаемой пламенем костра. Едва не упал, споткнувшись. Выпрямился, но тут же замер на месте. Здесь лежал его отец. Грудь его была распорота взмахом страшных когтей. Чуть дальше лежал егерь, сжимавший в руке бесполезный меч. Он тоже был, кажется, мёртв.

У повозки никого не было.

Анн зарыдал и побежал по дороге…

Трудное время

– Анн, как успехи? – спросила мать. – Всё сделал, что хотел?

– Да, мама. Трудновато, но я стараюсь.

Анн отложил в сторону книгу и посмотрел в окно. Хотелось забыть всё и побегать на улице, но он поставил перед собой цель и теперь настойчиво шёл к ней. Он надеялся сдать экзамен в гильдию землемеров, чтобы его взяли туда подмастерьем, а потом, через несколько лет, он мог бы сам стать землемером, как его погибший отец. Это было данью памяти о нём. И ещё это было вопросом выживания. Пока отец заботился о них, они не знали нужды. Их семья не считалась такой богатой, как, например, мельникова, но искусство землемера всегда было востребовано и приносило постоянный доход. За долгие годы отцу удалось сделать кое-какие сбережения, вот на них Анн с матерью и жили теперь. Мать иногда получала возможность заработать несколько монет, стирая чужое бельё или присматривая за чужими детьми. Ещё они продавали лесные ягоды, грибы, которые собирал Анн. Однако, заглядывая в будущее, оба понимали, что сбережения рано или поздно кончатся, а ягодами и грибами долго не проживёшь.