– Лежал у нее на столе, и что на прошлом уроке она пересчитывала в нем деньги.
Ее вроде удовлетворил мой ответ, но после урока она, выгнав всех детей из класса, стала мне объяснять, что кошелек пропал, и кроме меня никто его не видел и, что в кошельке была сумма в триста рублей! Она давила на меня очень жестко. Всячески пытаясь выведать у меня, куда я спрятал деньги. Понятное дело мои вещи и ранец, да и я сам был тщательным образом обыскан. В конце уроков, за меня взялись еще завуч, директор и учительница из соседнего класса. На меня орали, обнимали, целовали, стучали по голове линейкой, топали ногами, льстиво заискивали, грозили тюрьмой… Я стоял посредине класса весь в слезах с ужасом в глазах, твердя только одно слово…
– НЕТ…
Посреди этого разгула педагогики, смешанной с триллером, раздался твердый голос какого-то мужчины, появившегося в дверях.
– Надо вызвать мать.
У меня понеслось перед глазами… карусель из лиц, парт, портретов на стенах… Слово мама для было святым! Все же, еще свежи были воспоминания о детском доме. Сидя на корточках в углу, куда меня поставили дожидаться маму, я все никак не мог понять, своим еще не окрепшим мозгом, ну почему они мне не верят… я думаю, вы все догадались… я был не как все, я был приемным ребенком (раньше это было не столь почетно как нынче), да еще и новенький.
Прошел примерно час времени, и в дверях возник мамин плащ, какой же он родной, мамины глаза, руки… я рванул к ней, и, надрываясь в голос, зарылся с головой в складки плаща.
Потом была беседа с учительницей, и строгий мамин вопрос…
– БРАЛ?…
я ответил
– НЕТ…
То, что произошло дальше, я вспоминаю с тупой болью… мама – мне не поверила, и, присоединившись к пед. составу, стала взывать к моей совести и сознательности октябренка – будущего ленинца!!!
Но мир для меня рухнул, это было предательство, предательство которое лишило меня всего, что я так воспевал в своей голове. Все вдруг померкло, цвета исчезли, крики стали доноситься, как будто я был укрыт с головой, толстым, пуховым одеялом. Все стало совершенно неинтересно, только хотелось уйти побыстрей в свой угол, в котором я так долго ждал маму…
Дальше была немота, смена школы, перевод на индивидуальное обучение… класс ЗПР.
Как я из всего этого выбрался? …это совершенно другая история… но концовка сей истории была годом позже, когда моя мама совершенно случайно в гастрономе встретила Татьяну Викторовну, и, поздоровавшись, спросила как у той дела…
– Кошелек то нашелся!!! Под подкладку провалился окаянный, я его только через пару недель нашла, совершенно случайно!!!!
Моя мама, ничего не сказав, молча, повернулась и пошла к прилавку кондитерского отдела, купить чего ни будь вкусненького к чаю…
Про Василису
Со мной живет карликовая такса – Василиса, у нее травма детства… однажды когда она была щенком ее напугала толпа таджико-узбекских детей… не суть, детей, после того инцидента, она на дух не переносит! Всячески пытается сбежать или даже огрызнуться. Я, зная ее повадки, всегда очень бдительно смотрю за ней, когда поневоле приходиться общаться с детьми.
Так вот, к истории, позвала однажды меня моя очень близкая подруга, в гости к своей маме. Я согласился, а чего на халяву не поесть, да и общение предстояло довольно интересное… я знал по рассказам эту женщину, довольно интересная судьба. Добираться, до мамы моей подруги, надо было электричкой, буквально пара остановок, и мы в другом городе… Купив билеты и пройдя перронный контроль, мы вышли под навес пригородной платформы. Василиса знатный путешественник и ей не привыкать к различного рода транспортным средствам. С лязгом и грохотом подкатила железная гусеница поезда, и, распахнув гостеприимно двери, проглотила нас… В вагоне было примерно человек десять, чистенько, не пахнет общественным транспортом, вагон новый. Сиденья обтянуты серым в прожилку дерматином. Солнце лучами пронизывает насквозь весь вагон, метель пылинок в свете… перестук колес, хриплый с, не вылечиваемым от гайморита – голосом рекламы, пригородных сообщений, из репродукторов. Василису посадили возле окна. Редко кидая взгляды на меня, что бы убедиться на месте ли, она зорко следила, за проносящимися за окном бескрайними просторами…