В своих воспоминаниях Р. Инсафутдинов с заметной досадой отмечал, что местные белорусские партизаны были вооружены гораздо лучше. У дубняковцев имелось несколько (!) пулеметов, в основном ручные пулеметы Дегтярева (РПД). Правда, с боеприпасами дела обстояли похуже. Для того чтобы укрепить боевое братство, руководители Сергеевского отряда С. Корякин и Р. Инсафутдинов сразу решили помочь им парой ящиков боеприпасов.
20 мая 1942 года состоялось совещание руководителей и бойцов двух отрядов. На нем присутствовали все кадровые командиры Красной армии, которые в силу обстоятельств находились в этих отрядах. И не имело значения, что некоторые из них побывали в немецком плену, а другие были зачислены в отряд на правах рядовых. Так сказать, демократия торжествовала. На объединение отрядов получалось согласие бойцов, на выборы командиров тоже.
Первым на собрании выступил Иван Усков – старший и по званию (в Красной армии – старший политрук), и по возрасту. В составе Сергеевского отряда он находился всего несколько дней. В боевых операциях не участвовал, но успел сдружиться с несколькими партизанами этого отряда, тоже новичками. Они выступали единой командой и настаивали на продвижении объединенного отряда к линии фронта и присоединении к регулярным частям Красной армии.
Из дубняковцев первое слово дали заместителю Машерова – учителю Сергею Петровскому. Вероятно, он более представительно выглядел. Петровский предлагал активнее развернуть партизанскую войну в своей округе. Однако его горячая речь утонула в единодушном хоре сотоварищей политрука Ивана Ускова. Но позиции Ускова резкий отпор дал комиссар Инсафутдинов.
Затем слово взял Машеров. В какой-то мере ему удалось разрядить накалившуюся обстановку. Молодой человек заметил, что воевать важно не только в рядах Красной армии, но и в тылу у немцев, на оккупированной территории, и предложил назвать объединенные силы партизан отрядом имени Сергея.
Так произошло слияние двух отрядов. При этом комиссар отряда Дубняка Николай Гигилев произнес здравицу в честь братьев-партизан из Сергеевского отряда, к нему тотчас же подошел комиссар Разитдин Инсафутдинов, и после дружеского рукопожатия и крепких объятий под аплодисменты и крики «ура!» два комиссара отчего того по православному обычаю трижды поцеловались. Вероятно, мужские объятия лучше всяких клятв.
Радужную картину объединения двух партизанских отрядов, нарисованую Р. Инсафутдиным и Г. Ланевским, не разделял партизан из отряда Дубняка учитель В. А. Ефременко. Во время войны он, как и многие, вел дневник, но затем его утерял. К счастью, этот дневник потом нашелся, и объемные цитаты из него приводит в своих воспоминаниях комиссар, а затем командир партизанской бригады «За Советскую Белоруссию» Александр Романов. По мнению Ефременко, поведение «сергеевцев» по отношению к «дубняковцам» было по крайней мере странным. И никакие комиссарские поцелуи и объятия не могли этого скрыть. «Сергеевцы» были довольно грубы в общении и нахальны. Заходя в хаты к местным крестьянам, требовали все самое лучшее, а иной раз могли и прикладом пристукнуть115. Видимо, для пущей убедительности. Результаты объединительного собрания были таковы. Командиром интегрированного отряда выбрали Степана Корякина, комиссаром – Ивана Ускова.