Неизвестно когда, Екатерина Романовна догадалась или была извещена, что одним из главных организаторов революции (и, по-видимому, обмана Дашковой) являлся Алексей Орлов. Потом, в деле

Хитрово, появится подтверждение, восходящее, вероятно, к самой Дашковой: «Григорий глуп, а больше все делает Алексей, он великий плут». Именно на нем сосредоточилась ненависть Дашковой, ненависть столь сильная, что ее обоснованность поставил под сомнение уважавший княгиню Дидро. По-видимому, под воздействием резких высказываний Екатерины Романовны философ написал: «Дашкова тверда и решительна как в ненависти, так и в дружбе». Она ненавидела А.Г. Орлова настолько, что никакие его заслуги перед Россией княгиня не хотела принимать; Дидро записал: «Она жалеет, что успех настоящей войны (имелась в виду выдающаяся победа русского флота над турецким при Чесме. – О. И.) дал известность его имени, которой он вовсе не достоин» (ГИ. 377, 378).

Орловы, если верить письму Екатерины II к Понятовскому, не любили Дашкову^>274. Но в их отношении, скорее всего, не было ненависти. Об этом удивительном отношении к противникам рассказывают как русские, так и иностранцы. Суровый критик отечественных нравов, князь М.М. Щербатов, писал об Г.Г. Орлове: «Хотя его явные были неприятели графы Никита и Петр Ивановичи Панины, никогда не малейшего им зла не сделал, а противу того, во многих случаях им делал благодеяния, и защищал их от гневу государыни».

Можно подумать, что тут есть какое-то пристрастие (даже после всей той критики, которую обрушил на голову фаворита историк). Но вот свидетельство человека пропанинской стороны – прусского посла Сольмса. В письме к Фридриху II (июнь 1773 года) он сообщал: «Граф Орлов (Алексей Григорьевич. – О. И.), признавая высокие качества Панина, не хочет мстить ему за нанесенную личную обиду, ибо это было бы в ущерб отечеству, для которого потеря этого министра была бы вредна». Вероятно испытывая глубокое уважение к знаниям Никиты Ивановича, граф А.Г. Орлов во время своего пребывания в Средиземноморье послал ему свой небольшой очерк (на 15 страницах) «Рассуждение о народном праве касательно неутральной торговли и мореплавания»^>275. Это же чуткое отношение подтверждает и такой случайный факт, почерпнутый из переписки Орловых: граф Алексей Григорьевич в 1773 году подарил Н.И. Панину коня, зная о его увлечении манежной выездкой^>276.

А вот характеристика Орловых английского посла Бекингемшира, данная в не предназначенных к публикации его записках: «Они ничуть не мстительны и не стремятся вредить даже тем, кого не без причины считают своими врагами. В продолжение опалы генерала Чернышева они были самыми горячими ходатаями за него, хотя не могли сомневаться в его враждебности к ним». Кстати сказать, о Дашковой тот же посланник заметил: «При ее черствости и превосходящей всякое описание смелости, первою ее мыслью было бы освободить при помощи самых отчаянных средств человечество, а второю обратить его в рабов»^>277.

Хорошо известно, что после Чесменской баталии граф А.Г. Орлов приказал спасать раненых турецких моряков, что удивило и восхитило самих турок^>278. «Лежачего не бьют» – старинное русское правило, которому строго следовали братья Орловы. Только учитывая все сказанное сейчас, можно понять, почему А.Г. Орлов-Чесменский стремился к примирению с Е.Р. Дашковой.

Все произошло совсем не так, как хотела Дашкова, оказавшаяся отодвинутой от власти другими людьми, и теперь она решила мстить своим врагам (прежде всего Орловым), а заодно и Екатерине, поскольку императрица на них опиралась. Да, как верно заметил Дидро, княгиня была тверда и решительна в ненависти; да к тому же, прибавим, ужасно злопамятна. Мы полагаем, что принимала в большей или меньшей степени участие в нескольких политических выступлениях 60-х годов XVIII века. Мы будем говорить прежде всего о двух событиях, которые потрясли с самого начала царствование Екатерины и стоили ей немало крови. Речь пойдет о смерти Петра Федоровича и так называемом «Заговоре Хитрово».