– Конечно. Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.

В его голосе было столько заботы, что я и не подумала сопротивляться. Уже через час мы ехали по пустынным ночным дорогам к его дому.

По дороге я зачем-то спросила про маму, про то, как ее не стало. Наверное, для того, чтобы добавить еще больше градусов на градуснике от подступающих слез. Он рассказал, как пытался всеми способами и силами спасти ее, сокрушался от того, что оказывается не все меряется деньгами и не понимал, как возможно: деньги есть, а вылечить ее уже нельзя.

Как возил ее на химию несколько раз в неделю в соседнюю область и как готовился к похоронам мамы под ее контролем. Как водили ее с сестрой на макияж и укладку, чтобы сфотографировать для надгробного камня. Пока он рассказывал, я давила в себе слезы и старалась изо всех сил держаться, чтобы не разрыдаться. В голове не укладывалось, как он все это вынес на своих плечах один в таком юном возрасте. Он же, в свою очередь, выглядел спокойным и непоколебимым, рассказывал об этом уже так, будто давно отболело, и я бы поверила, если бы не видела, как белеют костяшки его пальцев на руле и как изредка подергивается мышца на лбу.

Спустя час тяжелых разговоров мы добрались до места назначения.

Несмотря на то, что я уже бывала в его доме, сейчас, когда вновь оказалась на пороге, посмотрела на него иначе. Это место было настоящим отражением Ареса – теплым, надежным, немного суровым, но полным уюта. Брусовые стены, пропитанные запахом древесины, мягкий свет фонариков на фасаде, просторные комнаты. На кухне остров, где легко можно готовить вдвоем, в гостиной – проектор и широкий диван.

Все пространство дышало спокойствием, и, несмотря на свою простоту, здесь хотелось остаться.

– Добро пожаловать в санаторий, – с усмешкой сказал Арес, пока я оглядывалась.

Я фыркнула, но спорить не стала. С моим состоянием это и правда было похоже на лечение.

– Раздевайся и иди к камину. Сейчас сделаю чай.

Я кивнула, понимая, что спорить бессмысленно. Через несколько минут я уже сидела, завернувшись в плед, а Арес, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за мной.

– Что? – спросила я, пытаясь распутать волосы, которые спутались от шарфа.

– Просто думаю.

– О чем?

– Ты слишком быстро сдаешься.

Я усмехнулась:

– Это комплимент или обвинение?

– Просто наблюдение. Он поставил передо мной чашку с горячим чаем и сел рядом, откидываясь на диван.

***

– Хочешь есть? – спросил он, как раз когда я ставила пустую чашку на подлокотник дивана.

– А ты что-то приготовишь?

Он хмыкнул:

– Мы приготовим.

Так мы оказались на кухне, решив сделать манты. Арес раскатывал тесто, пока я занималась начинкой. Он стоял рядом, тепло его тела ощущалось даже через пространство, а в какой-то момент он просто подошел ближе, обнял меня сзади, прижимаясь всем телом.

– Не мешаешь мне, – заметила я, но не двинулась.

– А я и не собирался, – его голос был таким низким и спокойным, что мне стало жарче, чем от температуры.

Так мы стояли какое-то время, пока я не отложила ложку и не повернулась к нему лицом.

– Так работать сложнее, – сказала я с улыбкой.

– Придется привыкнуть, – он чуть наклонился, его губы прошлись по моему виску, а потом он, будто ни в чем не бывало, вернулся к тесту.

Когда мы все подготовили, осталась только техника. Арес поставил манты в пароварку, включил ее, мы загрузили в нее манты, залили воды, все как по инструкции, а потом выставив таймер вышли подышать на террасу.

Мы стояли любовались ночным небом и звездами минут десять говоря ни о чем, пока не почувствовали запах пластика сквозь приоткрытое окно на кухне.