– Сообщение «Саблина» возьми и оформляй, как положено, а книгу оставь. Слушай, что ты опять умничаешь? Иди, куда я тебя послал, умник!

Нестеров, несколько расстроенный, ведь ему, как и Муравьеву, хотелось почитать и понять, чего такого «насочинял» этот Солженицын, пошел к Риктеву, где увидел такую картину: за столом – Славка с телефонной трубкой в руках, рядом – Рубен Оганесян, еще человек пять толпятся в кабинете с непонятной целью.

– Рубен, прошу, выручи! – проникновенным голосом говорит Славка. – Я сейчас наберу номер, а ты попроси Светлану. Я сам не могу, там подруга жены работает, она знает мой голос. Ты мужик или не мужик? Тебе что, трудно два слова сказать? – В голосе Риктева звучала откровенная обида.

Рубен, конечно, знал, что Славка – любитель всяких розыгрышей, но здесь все вроде бы было чисто. Потом жены – они такие ревнивые! Одна его Галя чего стоит.

– Ладно, давай. – Он взял трубку и со своим ярким армянским акцентом стал спрашивать. – Алло! Это Светлана? Алло! Вы что молчите? Светлану можно? Светлану мне нужно! – И вдруг, услышав голос, побледнел и бросил трубку на стол, будто у него в руке оказалась ядовитая змея.

Все находившиеся в кабинете услышали доносившийся из трубки женский крик:

– Совсем из ума выжил, бабник проклятый?! На работе у меня Свету завел, да? Свету ему надо! Я тебе покажу Свету! Ты у меня света белого не увидишь со своей Светой! – И пошли короткие гудки.

Ребята еле сдерживали смех. Единственный, кому было не до веселья, Рубен. Он сидел бледный на стуле, вытирая носовым платком пот со лба, и сам себе говорил: «Она же не пустит меня домой. Где я ночевать буду?» Потом поднялся, посмотрел на всех, с горечью махнул рукой и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

Наступила неловкая тишина, в которой громким показался чей-то тихий голос:

– Что-то мы не то сделали, мужики.

Как бы там ни было, через десять минут у Нестерова были все нужные ему данные…

План по Завадскому был готов к половине девятого. Спасибо Сашке, помог, светлая голова, без него Нестеров вообще бы до первых петухов копался.

Сергей вышел из Управления, закурил.

«Ну, и куда? Домой? Куда ж еще? Люба на своем девичнике в «Антисоветской». Значит, руки в ноги и домой, к маме, очень кушать хочется. Кстати, надо мужиков тоже пригласить, до свадьбы осталось всего ничего, меньше двух месяцев. Сколько человек наберется? Михалыч, Муравьев, Эдик, Славка, Володька…» – Размышления подобного рода продолжились уже в метро.

– Следующая станция «Белорусская», – объявил приятный женский голос.

Его точно толкнул кто-то в спину: выйди на «Белорусской», пройдись пешочком, на девиц посмотри, как они там гуляют в «Антисоветской». Место тоже выбрали: шашлычная! Нет, чтобы интеллигентно, скромно, кафе-мороженое. В шашлычной же мужиков, как собак нерезаных. Вмажут водяры – и по бабам, а они тут как тут, родимые, рядышком. Глядишь, до нехорошего дойдёт…

Он пытался найти оправдание своим действиям, хотя, на самом деле, еще со вчерашнего дня, когда удалось выпытать у Ленки, лучшей Любиной подруги, время и место мероприятия, испытывал непреодолимое желание хоть одним глазком взглянуть на это «девичье собрание». Сергей сам себе не мог объяснить, чего здесь больше: ревности, любопытства или опасения, как бы кто не обидел его Любочку.

К началу десятого Нестеров по Ленинградскому проспекту быстрым шагом дошагал до «Антисоветской». Мороза особого не было, где-то минус пять–шесть с ветерком, так что замерзнуть он не успел.

Из громадных окон шашлычной, лишенных каких-либо занавесей и портьер, на тротуар падал достаточно яркий свет от люстр и настенных светильников, на которые не поскупилась дирекция заведения. Все, что происходило внутри, с улицы было видно как на ладони. В то же время наблюдающий, если не подходил близко к окнам, оставался невидимым для гуляющих в шашлычной.