– Хорошо, Вячеслав, твое мнение мне понятно. Давай, садись и пиши, что рассказал.

Нестеров взял в руки самодельное издание. Похоже, при изготовлении использовали ксерокс.

– Кстати, много у него этих книжечек? И где он их делает или у кого берет, тоже не забудь написать.

– Не, Сергей Владимирович! Чего не знаю, того не знаю. Мишка своих источников не сдает, так что…

– Ладно, пиши что знаешь.

Сергей, закурив, отошел к окну, приоткрыл форточку, чтобы дым уходил на улицу, а то хозяйка ругается, когда в квартире курят.

«Вот и твой шанс, Нестеров. Будут тебе грамоты, ордена и медали, – подумал он. – Это же антисоветчина, уголовное дело, как пить дать! В отделе ничего похожего нет. Начнем ковать железо, пока горячо. Быстренько план мероприятий по проверке сигнала сварганим, потом дело оперативной разработки заведем – и оп-оп, мальчонка, крути дырку на погонах!»

Он начал представлять, как будет докладывать материал Короткову, и перед ним забрезжила надежда, что с этого момента их отношения изменятся к лучшему: «Наконец-то перестанет гнобить меня, упырь болотный. А то все время шпыняет: “Плохо работаешь с агентурой! Не занимаешься воспитательной работой! Недостаточно целенаправленно формируешь и ставишь задания перед подсобным аппаратом!” Ничего, теперь я ему покажу, как я работаю с агентурой».

В таких мыслях прошло минут двадцать, пока «Саблин» излагал свой рассказ на бумаге.

– Готово, Сергей Владимирович.

– Так-с, посмотрим. – Нестеров пробежал сообщение глазами. – Нормально, ничего добавлять не будем. Книгу я беру себе.

– А деньги?

– Думаешь, я сорок пять рублей в кармане ношу? Хотя почему сорок пять? Ты же должен ему вернуть тридцать.

– Э, нет, Сергей Владимирович! Вы давайте, пожалуйста, всю денежку, а то я не в роли буду.

– Ладно, будет тебе сорок пять. – Нестеров еще не знал, как будет списывать деньги, но был уверен, что с задачкой справится. – Завтра позвонишь, договоримся, где встретимся. Я тебе деньги передам, и проговорим, как дальше действовать будем. А теперь марш-марш и разбежались.

Через полчаса Сергей был в здании на площади. По коридору шел – как птица летел. Встретил своего куратора по стажировке в отделе Супортина Алексея Ивановича, тот был в пальто и шапке, наверное, направлялся на какое-нибудь мероприятие. Поздоровались, бывший наставник задержал его руку и, посмотрев на Нестерова, сказал: «Торопишься, Сережа. Вижу, торопишься. Смотри, повнимательней будь! Спешка, она еще никого до добра не доводила». И пошел себе дальше с папкой под мышкой. Нестеров, конечно, отшутился вслед, но замечание Алексея Ивановича пропустить не мог, занозой осталось в голове.

Несмотря на внешнюю медлительность, Алексей Иванович никогда и никуда не опаздывал. Его проницательности, житейской и оперативной мудрости мог позавидовать любой из сотрудников. Он не стремился выбиться в начальники, но, несмотря на невысокую должность и майорское звание, был для всех непререкаемым авторитетом, в том числе и для руководства отдела. Отчасти возможно потому, что был одним из немногих, награжденных знаком «Почетный сотрудник госбезопасности», который в чекистской среде ценится не меньше, чем орден. К Сережке он с первого момента знакомства относился по-отечески, – что Нестеров, выросший без отца, ценил. С другой стороны, у самого Алексея Ивановича детей не было, поэтому, наверное, здесь был случай, когда симпатии оказались взаимными.

Нестеров соколом влетел в кабинет. Саня Муравьев оторвался от своих документов и с нескрываемой иронией посмотрел на него.

– Что, Серега, «Саблин» опять сенсацию в клюве принес?