– Как это? Я не понимаю. Что значит «система»?

– Ну, например, как пчёлы, что ли, или муравьи. Хотя, конечно, не совсем. Но какое-то сходство можно найти. Попробую объяснить иначе. Вот, например, был у меня ученик, и он был настолько хорош, что после обучения гэмиус решили забрать его к себе. Гэмиус всегда стремятся забрать самых лучших. Тогда они считывают всю его информацию в память квантового компьютера, это такая электронная штуковина: все знания, навыки, опыт, всё до последней самой глупой мысли. И создают его копию – инсана́ли. Точнее, даже несколько таких копий.

– А как создают инсанали? Они что, из железа, из дерева?.. Из чего?

– Нет. Тело у них человеческое – для этого и нужны тела умерших людей – а внутри… внутри тоже вроде бы всё человеческое, но встроены специальные чипы. Механизмы такие очень маленькие. Все инсанали абсолютно подобны, но в каждого вносятся какие-то изменения, очень незначительные, так, чтобы человек и не замечал, что что-то изменилось. И это те изменения, которые, по мнению системы, улучшают этого человека, делают его идеальным. И эти инсанали, они помогают человеку, решившему стать гэмиус, подсказывают ему, чтобы он лучше освоился в мире гэмиус. У них для этой цели специальная программа встроена априори.

– Но ты говоришь, они похожи абсолютно друг на друга, а ведь люди умирают другие… разные.

– Ну, это не важно. Для этого тоже используется специальная программа. Тело особым образом перерабатывается, распадается на составные части, расщепляется на отдельные клетки. Повреждённые, больные клетки удаляются, а из остальных, как из конструктора, собирается инсанали, его новое тело, с виду ничем не отличающееся от оригинала.

– Как всё странно! А потом что же?

– Потом, через какое-то время, когда все программы, установленные на инсанали, испытаны, опробованы, проверены, утверждены, он вживляется в тело оригинала, я не знаю, как это практически происходит. Инсанали и человек сливаются, инсанали растворяется в нём, автоматически обновляя его клетки. Или человек в инсанали растворяется, тут уж как считать. И тогда он уже становится гэмиус. И так может происходить много раз, обычно девять. И, в принципе, через несколько десятков или сотен лет все его изначальные клетки уже будут заменены и от того человека практически ничего не останется.

– О, Великие Звёзды! Какой ужас! Я не хочу быть гэмиус! Ни за что!!

– Но зато, становясь совершенными, гэмиус очень много знают и умеют. Они практически никогда ни в чём не ошибаются. Всё просчитывают, очень хорошо всё организуют, ну, и живут, по сути, вечно. Ведь всегда могут создать ещё одного инсанали и потом слиться с ним, обновив себя таким образом. Считается, что быть гэмиус престижно. У них интересная жизнь, практически бессмертие, – как-то невесело подмигнул мальчугану Арне.

– Нет, всё равно – нет! А чем они вообще занимаются, гэмиус?

– Руководят всем. Некоторые взаимодействуют с уннумет, подсказывая, что делать, и направляя. Иногда помогают никшчэра, но не за просто так… Следят за городами, я не знаю, чем они ещё заняты.

– А их много? Гэмиус?

– Да нет, наверное. Стоящих у власти никогда не бывает много.

– Какая мерзость – слепить своё тело из трупа и получить бессмертие, – негодовал Нита.

Арне пожал плечами.

– Я рассказал тебе то, что есть, ты должен знать правду.

Нита тяжело вздохнул и стал смотреть на чёрные ветви деревьев, качающиеся над ними в неярком лунном свете. На тёмно-синем небе клочками серой ваты застыли облака. Луна освещала местность не хуже фонаря. Не по-летнему холодный ветер шумел листвой, раскачивая стволы высоких сосен. Мальчуган думал о своём сожжённом селе, о матери, об Ате и не заметил, как крепко заснул.