Кабинет Марии Александровны. Акварель Э.П. Tay.

Другой темой для бесед было женское образование. При Марии Александровне были открыты всесословные женские учебные заведения. Она поддержала К.Д. Ушинского в его педагогических преобразованиях и житейских трудностях. Императрица находилась у истоков образования Российского общества Красного Креста, взяла под свое покровительство вновь учрежденное попечительство о слепых… По всем этим делам она, очевидно, принимала здесь – в Кабинете или Зеленой столовой.

По свидетельству Яковлевой, «императрица Мария Александровна… давно отказалась от дорогих подарков, а принимала их от государя деньгами; много золотых и серебряных вещей превращались в деньги… и все эти сбережения отдавала в пользу вдов, сирот, раненых и больных».

Свидетелем переживаний Марии Александровны, порожденных семейными проблемами, явилась и Зеленая столовая с ее атрибутикой беспечной середины XVIII века. Открытая, если не демонстративная, связь императора с ее бывшей фрейлиной, княжной Е.М. Долгоруковой, подорвала здоровье императрицы, сохранявшей свою изначальную любовь к супругу.

После кончины Марии Александровны от чахотки (в 1880 г., на 56-м году жизни) Зеленая столовая опустела и сохранялась в память о покойной благотворительнице в неприкосновенном виде…

Зеленая столовая. Акварель Л.О. Премацци. 1852 г.

В то время, когда в Европе свергали королей, обнажали кинжалы, бросали бомбы и создавали революционные доктрины, в России все было спокойно. Государь Николай Павлович ходил и разъезжал по своей столице без всякого конвоя и охраны. В придворный камер-фурьерский журнал приключения, бывавшие при таких высочайших прогулках, не записывались, но память о них сохранилась. Так же как память о похождениях другого любителя пеших прогулок – багдадского калифа Гарун-аль-Рашида, героя сказок «Тысяча и одной ночи».

Николай I. Прогулка в санях.

В свои продолжительные странствия по Петербургу император Николай отправлялся и утром, и днем, и поздним вечером. Его можно было увидеть не только в центре города, но и на отдаленных городских окраинах. Наверное, это его врач, Арендт, предписывал ему долгие прогулки, чтобы предупредить болезнь ног. Николай получал от таких путешествий удовольствие. Он любил превращения, натура у него была артистическая. Во дворце он играл роль царя – величественного и грозного. А на улице, пока его не узнавали, он выглядел и вел себя, как простой офицер. Но иногда, по ходу импровизируемой уличной пьесы, Николай снова превращался в царя, вызывая потрясение в чувствах зрителей.

Однажды главный дежурный по Адмиралтейству капитан-лейтенант Васильев, обязанный и ночью бодрствовать, действительно среди ночи проснулся и не смог более заснуть. По обыкновению главный дежурный в темное время суток позволял себе по-домашнему раздеться, облачиться в халат и предаться сладкому сну на мягком казенном диване. Но здесь сон не шел. Тогда Васильев набросил на себя, поверх халата, шинель, надел фуражку и пошел пройтись по Адмиралтейскому бульвару (по тому самому, по которому A.C. Пушкин прогуливал, правда, днем, своего Онегина).

На беду капитан-лейтенанта, ночка оказалась полнолунная, светлая, а одинокий пешеход, встретившийся ему на пути, оказался императором. Николай Павлович терпеть не мог упущений по службе и в особенности неполадок в установленном мундире. Васильева он узнал (память на лица у царя была исключительная, профессиональная) и удостоил капитан-лейтенанта тем, что самолично доставил его на адмиралтейскую гауптвахту.