В феврале 1828 года предложение обер-полицеймейсте-ра обсудил Государственный совет, который не только воспротестовал против «уничтожения», но предложил «рассмотреть, где еще по Неве и по каналам удобнее устроить заведения сего рода, дабы они могли приносить существенную пользу».

Рассмотрением занялся генерал штаб-доктор гражданской части, к сожалению, не названный по фамилии в докладной записке министра внутренних дел А.А. Закревского. Генерал штаб-доктор посчитал более разумным не устраивать подобные пункты наново, а сделать их, во-первых, при столичных госпиталях, а во-вторых, при всех учреждениях, имеющих врачей, – например, на Стеклянном заводе, в кадетских корпусах, Сиротском доме, Калинкинской больнице на Фонтанке, в Литовском замке, а всего в 18 местах города, снабдив их необходимыми медицинскими припасами. Он счел также необходимым напечатать таблицы с правилами спасения «всякого рода мнимо умерших и поврежденных» и прибить их «на публичных местах».

Представляя на подпись царю свой проект, министры не только учли вышеприведенное мнение, но даже добавили в список еще двадцать четыре адреса: все съезжие дворы, Охту, Екатерингоф, Крестовский и Гутуевский острова. С чем царь и согласился.

Так что, как сообщал в своей «Панораме С.-Петербурга» А.П. Башуцкий, к 1834 году «пособия для утопающих, внезапно умирающих, поврежденных и т. п.» размещены были по всему городу, в 50 местах. «При помощи Врача или несколько знающего своего дело Фельдшера может быть спасена жизнь человека, подвергшегося несчастию».

Но, как случается нередко, с годами о добром том начинании в столице было забыто. По какому поводу встрепенулась однажды газета «Голос». В 1865 году ее корреспондент обратился к докладу комиссии о народном здравии и обнаружил, что бывшие прежде пункты подачи помощи исчезли. Всех «приспособлений» остались – единственные носилки на квартальную полицейскую часть, которыми, за расстоянием, не пользуются, а взваливают жертву несчастья на подвернувшиеся дрожки и везут в больницу. «Голос» тогда предложил хотя бы обучить полицейских чинов элементарным способам помощи пострадавшим. А через полгода вернулся к теме, поскольку возник проект устройства в Петербурге «спасительных станций». Какие-то неназванные инициаторы решили организовать для этой цели общество, посчитав, что взносов его членов вполне хватит на благое дело. Разве что Дума выделит участок для центральной станции, а правительство даст деньги на строительство здания для нее. Авторы проекта оказались наивны.

Прошло еще тридцать лет. И к старому вопросу вернулся вступивший в 1895 году в должность градоначальник Н.В. Клейгельс. Как писало осенью 1896 года «Новое время», столица «обзавелась, наконец, каретою для доставки больных в больницы». Это был лишь первый шаг. Следующий потребовал, правда, времени на подготовку, зато 10 марта 1899 года «Петербургская газета» сообщает о том, что в столице «организована ныне подача первой помощи в несчастных случаях».

Первые «санитарные станции» были оборудованы при Спасской, Московской, Нарвской, Васильевской и Шлиссельбургской пожарных частях. На каждую назначили двух санитаров, кучера и две лошади. Общее заведование подачей скорой помощи возложено было на профессора Генриха Ивановича Турнера.

Ну, а уж после этого процесс пошел. В 1913 году появился в Петербурге и первый автомобиль скорой помощи. Это его сфотографировал Карл Булла у Московских ворот. Для наглядности какой-то доброволец улегся на носилки и натурально изобразил «внезапно обмирающего».