– Жаних, значт, есть… – он, похоже, не купился на мою отговорку, и меня это даже впечатлило немного. Если бы я напилась до такого состояния, я бы корову от лошади не отличила. – А шо ж он тя одну-то отпускает? Дурак, что ль, совсем?

Это его самодовольство медленно, но неуклонно истощало запасы моего терпения. Такое поведение вкупе с желанием тратить кучу денег доказывало, что он явно никогда в жизни не беспокоился о деньгах.

– У него много работы, – отрезала я. – А мне нужно заботиться о больном отце. Должен же кто-то деньги на жизнь зарабатывать.

Удивительно, но парень раскусил и эту уловку. Его ничуть не волновали мои слова.

– А от скажи, пжалста… Вот что твой жаних буит делать со всеми этими кровно заработанными, ежели с его невестушкой что плохое по дороге к больному папеньке приключится? А ведь не было бы ничего бы, если бы он ее одну через лес не отпустил.

– Я надеюсь, он потратит их на что-то более разумное и не станет угощать всех подряд выпивкой за свой счет, – сухо ответила я.

Тут в танцоре, в его осанке и манере держаться что-то неуловимо изменилось. Ему вдруг перестал быть интересен мой воображаемый жених. Он придвинул стул ближе к столу и понизил голос.

– Не, от щас серьезно. На улицах оч опасно. Тут такие чудища бродют, у-у… Или вы что, об убийстве не слыхали?

Теперь, когда он сидел так близко, мой взгляд упал прямо на его левую руку – точнее, на блестящее кольцо у него на мизинце. Кольцо было золотое, а в центре светился бриллиант. В этом камушке преломлялся свет сальной свечи, переливался и сверкал. Это было настолько красиво, что я почти потеряла нить нашего бессмысленного разговора.

– Да, просто ужас, – зашептал Скороход, включаясь в беседу.

Закивал и Бобер.

– Говорят, что это волки.

– Да нет, волки ведь убивают и съедают мертвеца, – заспорил его друг. – А я слышал, как староста рассказывал, что старого ткача когтями разорвали, но при этом руки-ноги у него на месте, ничего не отгрызано, не обглодано.

– Кто ж мог такое сотворить? – растерянно пробормотал танцор.

– Вот и неясно пока…

– Может, пожиратель мороза? – предположил Бобер.

Скороход прищелкнул языком.

– Да, вполне возможно, что кто-то из кидхов. Там полно охотников до человеческой кровушки.

– Это да… – протянул Бобер и сделал еще глоток пива. – В любом случае, вакары скоро уже все выяснят.

Тут танцор испуганно вытаращил глаза и даже заикаться начал.

– Сюда что, вакары идут?!

– Да-да! Идут! – закивал Скороход, которому, похоже, очень нравилось распускать невероятные и жуткие слухи. – Староста сам об этом объявил, вот недавно совсем. Даже говорил, что сам Сир сиров пожалует и лично займется этим вопросом.

– Как, Сир сиров?! – ахнули одновременно Бобер и танцор.

Для меня это тоже было новостью. Я даже отвела взгляд от блестящего кольца с бриллиантом. Это с каких же пор Сир сиров лично расследует дело об убийстве в богами забытой деревушке? Может, Скороход что-то не так понял?

– Я и сам удивился, – продолжал молодой наемник. – Но ведь скоро в Вальбет должна прибыть королева. А значит, никаких безумных кидхов, которым может взбрести в голову напасть на нее, даже близко быть не должно.

Тем временем танцор весь побледнел: это было видно, даже несмотря на его золотистый загар. Раз так занервничал, значит, у него есть веская причина бояться вакаров. Либо ему было что скрывать, либо он был – как и я – незарегистрированным бхиксом на территории людей. Я с подозрением его оглядела. Нет, эту мысль можно было отбросить. Человек. Простодушный, наивный, чуть тщеславный че-ло-век.

– А почему вы, собственно, так уверены, что это кидх убил ткача? – поинтересовалась я.