В коридор выходило с десяток приоткрытых дверей. Из любопытства, Анна заглянула в одну. Номер, безусловно, мог бы использоваться, однако непорядок и застарелая пыль скорее подтверждали обратное.

Душ оказался простеньким, всего несколько леек с перегородками, как в школьном бассейне. Помыться ей удалось, вода была теплой. Отдавшись струям воды, она мысленно вернулась к дому с колоннами. Сумбурные слова странной женщины давали волю фантазии. Придумалось многое, и все из области мистики. Потом в голову полезли вопросы. Кто эта женщина? Зачем она смотрела в окно и повторяла одни и те же слова? В конце концов, Анна решила расспросить об этом работников санатория.

К выходу на ужин она надела платье и туфли, но вскоре пожалела об этом – каблук мешал идти по кирпичной крошке. Добравшись до главного корпуса, она вошла в тот же холл, теперь уже заполненный отдыхающими.

Знакомой администраторши не было, на ее месте сидела бойкая «селянка» с бейджиком «Валентина».

– А где Виталина Лаврентьевна? – спросила Анна.

– Сменилась в восемь утра. Могу чем-то помочь?

– Я из первого корпуса…

– Мы не заселяем туда отдыхающих. Здание старое, там нет никаких удобств.

– Дело в том, что я приехала раньше, – продолжила Анна. – Номер занят, и Виталина Лаврентьевна любезно предложила мне комнату всего на одни сутки.

– Ваша фамилия? – Девушка «нырнула» в компьютер.

– Стерхова Анна Сергеевна.

– Ага… Вижу… – Она подняла голову: – Как вы устроились?

– Нормально. Однако у меня есть вопрос.

– Слушаю вас.

– В первом корпусе еще кто-то живет?

– А что такое? Что-нибудь пропало? У нас воровства нет. – В голосе Валентины не прозвучала уверенность, и Анна поспешила ее уверить:

– Дело не в воровстве.

– А в чем же?

– Мне там немного не по себе, – она начала издали, решив не углубляться в подробности своих ощущений.

– Бояться вам нечего, – сказала Валентина – У нас здесь спокойно.

Ее категоричность и склонность к обобщениям ничуть не успокоили Анну, и она немного присочинила:

– Я слышала голоса.

– На первом этаже, возле душевой, жили сезонные рабочие, но этим утром они съехали. Другую смену привезут только завтра. Так что ночевать вы будете в одиночестве. На ночь заприте центральный вход на щеколду. Мало ли что, хотя у нас тут спокойно.

– Хотела еще спросить… – начала Анна, однако Валентине кто-то позвонил.

Она ответила на звонок и вскоре вернулась к их разговору:

– Так что там у вас?

Анна продолжила:

– Днем, когда я была на пробежке… – Договорить ей было не суждено, у регистрационной стойки появилась взволнованная горничная:

– Валентина Ивановна, у нас чэпэ!

– Что такое?!

– В четыреста семнадцатом прожгли дыру в ковролине!

– Большую?

– Вот такую! – Горничная показала свою пятерню.

– Кто прожег?

– Отдыхающий.

– Чем?

– Думаю, сигаретой.

– Он еще и курил в номере?! – Валентина покинула стойку и, прежде чем удалиться, бросила Анне: – Я скоро вернусь.

Скоро она не вернулась, а дело шло к ужину. Самым простым для Анны было бы поужинать в санаторской столовой, но для этого было нужно дожидаться администраторшу. Ждать не хотелось, и Анна вышла на улицу.

Выйдя за ворота, она отправилась исследовать многолюдную, сверкающую огнями набережную Придивного.

Море было спокойным, но неуютным. В темноте рабочие чистили пляж, закидывая в трактор-«попрошайку» ветки и мусор. Отдыхающие бродили вдоль берега, высматривая местечко почище, и когда такое находилось, тащили туда лежаки, чтобы устроить вечерний пикник.

На протяжении всей придивинской набережной царила неуемная курортная атмосфера, присущая исключительно отечественным черноморским курортам. В одном из ресторанов давали форель на гриле с картофельным пюре и свежей, только что сорванной зеленью. У стены, за которой пряталась кухня, гремела живая музыка. Живой была только певица и пьяный тип с синтезатором.