Толпа заорала в предвкушении. Былое отвращение сменилось восхищением его отвагой и мастерством. Некоторые вдовушки, ранее презрительно обсуждавшие уродство горбуна, сменили гнев на милость и стали оценивающе присматриваться к нему, обмениваясь с товарками намеками и смешками.

Запели трубы герольдов, и противники начали сходиться.

Горбун занял позицию спиной к солнцу, начертил на земле вокруг себя круг кончиком мечом, показывая границу своей недосягаемости. Молодые оруженосцы, сговорившись действовать вместе, стали широко расходиться, чтобы окружить соперника. Несмотря на свое численное преимущество, они действовали осторожно, памятуя, как умело в несколько ударов Гийом обезоруживал своих былых противников.

Нельзя сказать, что ему противостояли совсем не опытные юноши. Два брата-близнеца из Бургундии, Роберт и Анри де Пуатье – высокие, статные, словно отражение друг друга – быстро скользнули на боевые позиции по бокам одинокого соперника.

Виконт де Комменж, сын одного из наиболее известных мастеров меча своего времени, ловко переместился за спину горбуна и приготовился к броску.

В свою очередь, коренастый Роже Бернар де Кастельбон остался перед Гийомом. Парень перекидывал свой меч легко как тростинку из руки в руку и постоянно менял опорную ногу, пританцовывая, чтобы сбить с толку равнодушно наблюдавшего за его ухищрениями горбуна.

Над полем нависла гнетущая тишина, которая обычно предвещает нечто ужасное. Не было слышно ни птиц, ни животных, ни людей, казалось, все боялись даже вздохнуть в ожидании развязки.

Виконт размахнулся как топором и нанес глубокий рубящий удар, наклонившись вперед всем телом. Горбун скорее не увидел, а почувствовал атаку сзади, потому отклонился вбок и немедля нанес похожий удар уже де Кастельбону, застигнув того врасплох. Неудачно парируя удар, молодой воин засеменил маленькими шагами назад и, не удержав равновесия, грохнулся с железным лязгом на спину. В то же время, де Комменж лишь чудом удержался на ногах, уперевшись телом в рукоятку своего меча, воткнувшегося после промаха в землю.

Близнецы одновременно атаковали с обеих сторон на горбуна, но он ускользнул, и мощным ударом ноги выбил меч из руки лежащего на земле де Кастельбона, чем вызвал свист и восторженный крик толпы.

Возникла небольшая пауза, пока слуги помогали обезоруженному войну покинуть поле битвы. Едва был дан сигнал продолжать бой, горбун начал действовать. Воспользовавшись тем, что противники стояли на некоем расстоянии друг от друга, он атаковал Анри де Пуатье таким каскадом молниеносных выпадов мечом, что парень совершенно растерялся и пропустил несколько чувствительных ударов по кольчуге и шлему-черепнику. Пока союзники опомнились и устремились на выручку, Гийом перехватил свой меч и рукояткой ударил снизу со всего маха в наносник Анри. Несчастный юноша завалился на колени и завыл от боли, прижав обе руки к раздробленному носу и разбитой верхней губе. Горбун подватил его меч и резко метнул в бегущего де Комменжа. Последний увернулся от летящего меча, упав на одно колено, но сбился с темпа, пока пытался вернуться в бой.

Роберт де Пуатье, совершенно обезумев при виде крови брата, заревел как бык и, отбросив всякую осторожность, начал теснить обидчика, нанося серию мощных ударов. Однако горбун хладнокровно парировал некоторые из них, а от других просто уворачивался, каждый раз стараясь занять такую позицию, чтобы размахивающий, как сумасшедший, мечом Роберт мешал де Комменжу приблизиться к нему.

Наконец натиск стал ослабевать, Роберт уже тяжело дышал, и как только его удары перестали представлять для горбуна опасность, тот неожиданно согнулся и на четвереньках поднырнул под замах меча. Вскинув клинок вверх, он пронзил челюсть второго брата и немедля выдернул оружие, подобно тому, как опытный портной с невообразимой быстротой пробивает шилом дыру в коже. Рана была настолько ужасна, что спустя мгновение несчастный юноша уже лежал бездыханный в огромной луже собственной крови. Толпа ахнула.