– Ваше величество, позвольте и мне присоединиться к просьбе моего мужа служить вам и вступить в ваш не менее храбрый, но гораздо более утонченный и прекрасный отряд, чем воинство мужчин.

Королева рассмеялась.

– С радостью принимаю ваш оммаж, пока продлятся состязания! – И, посмотрев в нашу сторону, попросила: – А сейчас расскажите мне о ваших очаровательных спутницах.

Графиня представляла нас королеве, а та на удивление оказалась высоко осведомлена о каждой из нас. Она легко называла наши фамильные дома, знаменитых предков. Когда очередь дошла до меня, она заметно погрустнела.

– Ах, дорогая госпожа д’Эвилль, – обратилась она ко мне с искренним сочувствием, – Ваш муж погиб, защищая нашего брата, графа д’Артуа, Роберта Доброго. Две сотни отчаянных смельчаков ворвались в египетскую крепость Эль-Мансуру и почти все полегли. Из той отчаянной битвы вернулись в лагерь пять или шесть человек. Людовик рассказывал мне, что семь рыцарей вместе с Робертом укрылись в доме и защищались столь рьяно, что долгое время сотни врагов не могли победить этих великих людей, и только спустя целые сутки рассвирепевшие от унижения враги смогли растерзать на куски наших израненных воинов. Ужасная трагедия.

Королева обернулась, выискивая кого-то в толпе придворных.

– Нас сопровождает барон Филипп д’Аркур. Он единственный, кто уцелел в том бою из свиты короля. Я обязательно попрошу его рассказать всем нам историю о доблести наших героев. Кто знает, может, и вы узнаете какие-то новые подробности, – королева наклонилась ко мне и тихо сказала, – Я чувствую необходимость отблагодарить вас за мужа, которого король забрал на следующий день после свадьбы.

Я скромно поклонилась. Маргарита Прованская ласково погладила меня по щеке и двинулась дальше к почтительно поджидавшим ее придворным.

Тем временем слуги подкатили на телеге пару бочонков с вином, разбили шатер на лугу у реки и разложили легкие закуски. Оба отряда окончательно перемешались, и все со смехом и громкими разговорами устремились к прохладной реке передохнуть после долгой дороги и слегка перекусить.

Граф представлял королю своих вассалов и хвастливо рассказывал ему об их былых заслугах в предыдущих турнирах и сражениях. Так случилось, что я оказалась неподалеку и могла хорошо расслышать, о чем говорили король с графом де Блуа. Людовик подбадривал рыцарей, вспоминал тех, с кем довелось участвовать в крестовом походе и шутливо сетовал, что граф подготовился и собрал лучших воинов, чтобы не оставить и малейших шансов королевскому отряду.

– Да, тяжеловато нам придется, – притворно сокрушался король, затем хитро улыбаясь, добавил. – Правда, у меня все еще есть мой Филлип. Он стоит десятка, посмотрим, может и не осрамимся.

Дошла очередь приветствовать бургундцев, угрюмо державшихся особняком. Повелитель похлопал по плечу склонившего голову Жана Бургундского и пожелал ему удачи в турнире. Затем король обернулся и выкрикнул имя, заставившее меня вздрогнуть:

– Д’Аркур, где ты? Мы желаем тебя видеть, неужели ты спрятался от будущих противников?”

Из толпы придворных выступил высокий темноволосый мужчина около тридцати лет. В отличие от большинства дворян он был в боевом снаряжении, в длинной кольчуге и, несмотря на теплый день, даже в кольчужных чулках. Широкий кожаный ремень подпоясывал красно-желтую полосатую накидку-сюрко и удерживал богатые ножны с мечом, на который барон тут же воинственно положил левую руку, правой уперся в бок и, горделиво выставив одну ногу вперед, с вызовом стал бросать взгляды по сторонам, показывая готовность к немедленной схватке.