Иногда так хочется, чтобы человеческая судьба была сказкой. «И жили они долго и счастливо, и…» Но нет, они не умерли в один день.
Однажды утром Илья Иванович пошел в погреб во дворе этой самой пятиэтажки, где сейчас стол ломится от угощений. Банку своего любимого варенья он так и не достал – погиб от взрыва застоявшейся извести… Любовь Ксении прожила всего три года. А потом она опять «держала лицо», на похоронах и чуть позже, перед старшим сыном Ильи, который запретил ей появляться в их загородном доме, сказав, что ей здесь делать нечего – его отцу она была «никто».
«На теплоходе музыка играет, а я одна стою на берегу»
На другом конце стола сидит генетическое продолжение Капы, ее тридцатилетний отпрыск. Сыночек вырос при маме, в сытости и достатке, что отразилось во всем его внешнем виде. Он никогда не поет, но всегда пьет и много ест. Здоровый детский румянец с годами осел на его щеках багровыми пятнами. Всем своим тучным телом он облокотился на стол и высматривает самые лакомые кусочки, побольше да посочнее.
На одной и той же стадии застолья все, как-то вдруг и сразу, вспоминают про его жену. Она скромно жмется к своему раскрасневшемуся от самогона мужу, собирая крошечки салата «Мимоза» со своей тарелки. Ее тарелка всегда почти пуста. В семье Капитолины мальчика явно не учили ухаживать за девочками. Тонкая и звонкая, почти девчушка, жена прячется за спиной здоровяка до тех пор, пока кто-то первым не прокричит: «Верочка, пой!»
И Верочка поет. Не имея права голоса в семье, только за этим столом она солирует голосом раненой птички, чистым и тонким.
Кажется, что хрусталь в мещанском шкафчике Ксении вот-вот начнет мироточить от пения Верочки.
Дети выползают из укрытия, услышав ее голосок. Они безошибочно признают в ней «своего человека». Им кажется, что она поет только для них. Взрослые продолжают жевать и чокаться хрустальными рюмками, а ребятишки, открыв рот, пытаются впитать каждый звук ее голоса.
И маленькая Ната впитает его навсегда. Всю последующую жизнь, стоит только раздаться этой песне – невзирая на окружение и обстоятельства, по повзрослевшим щекам ее будут бежать слезы.
«Все можно пережить, если подобрать нужную песню», – любил повторять Курт Кобейн. Наверное, Верочка выбрала не ту песню… Спустя год после этого застолья Верочка повесится. Ее сломает измена мужа. В хрупком теле Веры не окажется ни сил, ни веры для сопротивления жестокой реальности. Она оставит мужу- прелюбодею двух маленьких детей.
«В одном городе жила парочка, муж – электрик, жена – счетовод.»
Совмещенный санузел Ксениной квартиры сегодня выполняет функцию гримерки. Две маленькие девочки репетируют домашний спектакль. Простыня служит занавесом. Цветастые платки Ксении – костюмами. Статуэтки и сувениры из Ялты, изъятые из серванта, – реквизитом представления. Особенно аккуратно рекомендовано обращаться с гигантской ракушкой, покрытой перламутровым лаком для ногтей.
Саша и Ната, внучки Ксении, старшая от младшенького, младшая от старшенького, растут хорошими девочками во всех отношениях. В их семьях есть старшие сестра и брат, с которыми уже происходят какие-то события – проявления характеров, случаи, поступки…
Ключевые события в жизни обоих сыновей Ксении будут всю жизнь странным образом запараллелены. Сейчас они оба женаты вторыми браками на женщинах с детьми. У Саши и Наты где-то есть еще одни старшие сестра и брат от первых браков отцов, но эта тема на всю жизнь выйдет за периметр всех семейных праздников, обсуждений «на людях» и «при детях». Ксения пытается как-то заботиться о старших внуках, принимать участие в их судьбе, но в конечном итоге они навсегда пропадут без вести из ее жизни и жизни их отцов.