Для наследников прислали карету. Дождь устало барабанил по синей крыше императорской повозки, пятёрка рыжих коней месила копытами грязь.

– Не думаю, Неон, – устало ответил Третий. – Она умудрилась задобрить абааса, а то, что осталось от её сына даже пытался защитить деревню.

– Но этого не может быть! – Артес схватился за кудрявую голову. – Это же значит, что… что… – он запнулся, не в силах высказать мысль, казавшуюся ему крамольной.

Но Сирел мог и сказал:

– Что Посланник вернулся в наш мир? Тейн предупреждал нас!

– Нет! – отрезал Неон, сдвинув брови. – Это просто единичный случай. Никто нам не поверит всё равно.

– Но мы не можем сидеть сложа руки! – возмутился Третий.

– Можем, если подобное не повторится. Сам подумай, Сирел, что наше слово против слова Императора Азова? Всё равно, что плюнуть против ветра!

– Значит, придётся собирать доказательства. – Артес поддержал Третьего. – Но и выступить перед правителями сейчас, без уверенности и доказательств мы не можем, – второго брата он тоже не забыл.

Братья согласно покивали и отвернулись к окнам кареты. На душе у них было тревожно. Из головы Сирела не выходили последние слова абааса-кошки.

Как гласили старые книги и свидетельства ветеранов последней войны с Западом, белоглазые твари не могли говорить и мыслить ровно до тех пор, пока из Источника Смерти не появлялся Посланник. Но источник был разрушен, Ирай повержен, головы последних Посланников ныне украшают Зал Трофеев. Что же имела в виду говорящая тварь?

Gilead – Black Winter Day (Amorphis сover)

На смену осени и дождям пришла зима, укутав империю плотным белым одеялом. Материнскую гору, на которой стоял Индигир покрыл снег. Узкую лестницу к Трубам Ветра занесло, и жрецы каждый день вставали затемно, дабы расчистить пять тысяч каменных ступеней к вершине.

В преддверии дня Смерти Верхний город украсился флажками и фонариками. Лавочники и купцы спешили завершить свои дела перед декадой зимнего поста. В казармах за Индигиром расположилось командование Пятой Армии Марха, а перед праздниками сюда съехались Легаты остальных армий. День Смерти включал в себя, помимо жреческих ритуалов, ежегодное совещание военных.

В ставке командования стало шумно, многолюдно и, несмотря на строгий распорядок, суетно. Гонцы сбивались с ног, разнося депеши и приказы, а легаты легионов и их трибуны ходили, задрав носы, похваляясь близостью к императорскому древу, богатством рода и численностью своих легионов.

Сирел и Бова сопровождали вечером патруль стражи, осматривая Нижний город. Среди бедняцких домов прятались тёмные переулки и узкие опасные улочки. Обитатели трущоб ожидали Дня Смерти с особым трепетом.

– Ты уверен, что твой план сработает? – Бова говорил, активно крутя головой по сторонам, цепким взглядом окидывая подворотни и закоулки.

– Надеюсь, – кивнул Сирел, придержав поводья своего вороного жеребца с белым пятном, в виде черепа, на морде.

– Я уверен, они не станут тебя слушать.

– Им придётся. Иначе нам конец.

– И когда ты стал таким серьёзным?

– Как только переступил границы провинции Орель, – Сирел усмехнулся. – Давно я здесь не был.

Они как раз проезжали южную рыночную площадь. Третий наследник, сам того не замечая, отделился от группы, направив коня к одному из домов. Там, в окне, подсвеченная светом свечей, стояла одинокая женская фигура. Раздёрнув занавески, она глядела на шумную, даже в такой час, толпу на улице.

– Свирь здесь больше не живёт, – Бова нагнал друга.

– Я знаю, – наследник отвернулся от окна и последовал за стражей. – Просто…

– Ну-ну, – Бова хмыкнул, но тему сменил. – Скажи лучше, кого из Легатов ты надеешься убедить?