– Ты заметил, что и ей передалась наша горбинка на носу?

Горбинка была единственной чертой, что роднила всех отпрысков первых императоров и неизменно передавалась из поколения в поколение. Даже детям Белых Роз.

– Жаль только, что девочек она не очень красит, – удручённо кивнул Артес и обернулся к статуе. – Нет, ну надо же! Золотые волосы. И кто только такое придумал!

– Говорят, что на северо-востоке живут люди с волосами цвета бронзы, отчего не может быть и золотоволосых? – рассеянно заметил Сирел, думая о своём.

– Да ну, – отмахнулся Артес, забирая девочку обратно, – Скорее Западный ветер розами запахнет!

– И это мне говорит человек, разделяющий суеверные настроения женской части дворца! – покачал головой Третий.

– Сам виноват. Необязательно быть суеверным, чтоб уважать чужие взгляды. Ну не хотят они в праздники говорить о политике и войне, неужели так сложно промолчать было? – лёгкий упрёк был слышен в голосе мужчины. – Бросил меня одного.

– Прости. Я не хотел лгать.

– Это было бы не ложью, а хорошими манерами, – нравоучительно заметил Артес и вдруг охнул: – Забыл! Тебя же Тагал хочет видеть! Я за тобой и пришёл.

– Мог бы слуг послать, чего самому бегать, да ещё и с ребёнком? – насторожился младший наследник.

– Это был отличный предлог для побега от скучных семейных посиделок у фонтана.

– У тебя самого скоро будет такая же семья, если не больше. – покачал головой будущий Воевода и направился к выходу.

Артес что-то напряжённо обдумывал, пока Сирел запирал дверь сада. Когда оба брата двинулись по дорожке к центру сада, он, наконец, выдал:

– Это ужасно. Почему только император должен так страдать? Три жены! Я с первой не знаю о чём разговаривать, и мне ещё двоих заводить…

– А мы с Неоном вынуждены жениться на двоюродных сёстрах. Это справедливо?

– Ну, Салахиль симпатичная. Тебе повезло чуть больше, чем Неону. – шутливо поддел брата Артес.

– Ну да… – протянул Сирел, вызвав в памяти, знакомые с детства, черты: бледная кожа, серые глаза, как у отца, но без стального отлива, стройная, даже худая. В целом, не хуже многих. Но тёплых чувств никогда не вызывала. А уж когда она что-то говорила, Сирел не мог сосредоточиться на диалоге, мучимый головной болью, вызванной высотой её голоса. – А что будет со Свирь? Отдашь её в орден?

– Только если сама захочет, – покачал головой Артес, прижимая свёрток к себе. – Я боюсь за тебя, Сирел.

– Почему?

– Потому что после твоей матери, наш отец отказывается брать жену и заводить детей третьей ветви. И если что-то случится с тобой, кто заменит тебя при моём правлении? Кто будет моим Воеводой? Только не говори про Илима!

– Не волнуйся, до нашего правления ещё жить и жить. Может, отец передумает и возьмёт третью жену. Или вон к Шагонару присмотрись.

– А может, ты просто будешь осторожнее и прекратишь лезть везде на рожон? Мне не нужен другой Воевода. – Артес говорил очень серьёзно.

Но Сирел думал о своём.

Тагал Северная сидела на резной скамье, окутанная паутиной весенних теней. Красные почки на тёмных стволах грозили вот-вот превратиться в красивые резные листья, молодая травка робко пробивалась из холодной, завезённой искусственно, земли. Сад ещё не расцвёл, но уже радовал глаз свежей зеленью и трепетом птичьих крыльев.

Алое с золотым платьем Первой Жены Императора, закрывал длинный кожаный фартук. В холеных руках, сложенных на коленях, она держала садовую лопатку. Напротив, в большой круглой клумбе, разбитой вокруг спящего фонтана, чернела свежевскопанная земля. По дорожкам вокруг бегали дети и внуки правителей.

Двина, юная жена Артеса, одиноко сидела на скамье возле колыбели, озираясь по сторонам. Когда её муж появился с ребёнком на руках, она поднялась и поспешила ему навстречу.