«Почему мучает меня эта мысль – создать Символ… И каким должен быть этот Символ?» – мучительно размышляет Захарий и ищет в облаках знамение. Где же ещё можно искать Символ Вечности, если не на небе?

А может быть, нужно искать Символ в слухах, которые витают по всей Иудее?

Но тут пришёл к нему сосед пекарь и говорит:

– Можешь ли представить такое: Христос, который воскрес из мёртвых и вознёсся на Небеса, говорят, опять вернулся на Землю, но не в том же теле, в каком он был как человек, а в небесном теле… Можешь представить?

Конечно, представить небесное тело Захарий не мог, потому посмотрел на соседа вопросительно: что дальше?

– Говорят, что Он несколько дней учил Своих учеников тайнам Бога, вдохнул в них Божью милость, дал Свою власть и опять вознёсся на Небеса… Говорят, Его ученики своими глазами видели, как Он вдруг начал излучать ослепительно яркий свет и возвышаться… Ты можешь в это поверить? Я не верю… Как такое может быть?!

Но Захарий поверил.

«Сын Бога всё может, – размышлял он, созерцая облака на небе, – но смогу ли я сотворить Символ Его Вечности?.. И как найду Символ, если толком не знаю Его Учение?»

Облака на небе перестраиваются, а Захарий удивляется: «Что они делают?»

И было чему удивляться.

Захарию кажется, что облака образуют облик человека.

«Может быть, он и есть Иисус Христос?» – думает Захарий.

Человек на небе широко простирает руки. Он огромен. Руками охватывает все небо. Опускается вниз медленно-медленно, как будто с намерением взять в руки свои всю Землю с Захарием вместе. И Захарий ждёт, когда это произойдёт. Ему хочется, чтобы этот облачный человек, которого он нарекает Иисусом Христом, забрал его в небо. Но облако продолжает преобразовываться и небесный человек с распростёртыми руками уподобляется огромному кресту, а далее растворяется в сумерках.

– Как прекрасно! – шепчет Захарий.

В это время до его слуха донеслись звуки песни.

Ювелир насторожился.

Не из вчерашнего ли сна эта песня?

Песня приближается к нему и в опустившихся сумерках Захарий различает мальчика, который вышел из-за поворота улицы.

Захарий привстал, чтобы разглядеть его.

– Мальчик, подойди ко мне! – позвал он его. Но звать не надо было, он и так шёл в его сторону и остановился перед ним.

– Здравствуй, дядя Захарий! – поприветствовал он старого ювелира.

– Здравствуй… Какую ты пел песню, сынок?

– Спеть тебе? – спросил мальчик.

– Да-да, пожалуйста… приятная песня! – попросил Захарий.

– Хорошо! – охотно согласился мальчик и запел:

Звонкий голос мальчика и загадочные слова песни задели душу ювелира. Он ушам своим не верил: да, это была та самая песня, которую он слышал во сне, и голос мальчика был тот же самый голос.

– Спой ещё, мальчик! – умоляюще произнёс он.

– Хорошо, дядя Захарий! – и мальчик опять запел.

– Ещё раз, прошу тебя, сынок… – взмолился Захарий, когда тот закончил петь.

Мальчик запел.

Видно было, попроси Захарий спеть песню хоть тысячу раз, мальчик охотно бы повиновался.

– Мальчик, ты чей сын?

– Не знаю… ничей… – ответил мальчик без тени грусти.

– Как это ничей? – удивился Захарий.

– Не знаю… Нет у меня никого…

Захарий внимательно посмотрел на мальчика, попытался узнать в нём кого-либо из детей Города. «Странно знакомые черты», – подумал он.

– Ты не знаешь своих родителей?

– Нет…

– Ты совсем один?

– Да… Ты ведь тоже один, дядя Захарий?

– Да, тоже один… – с грустью произнёс Захарий.

– Но мечтал же ты иметь сына?