В мае вышла на экраны немая фильма «Анна Каренина» с Бетти Нансен в главной роли, и деду удалось достать билет на премьерный сеанс. Он отправился в кино один, чтобы никто из родственников не помешал его встрече с кинодивой.
Перед началом показа фру Нансен вышла на сцену, и публика устроила ей овацию на несколько минут, а потом наблюдала блистательную игру звезды в экранизации классического романа Толстого. Она исполняла роль дамы из высшего придворного общества, женщины, которая предпочла страсть семейному уюту, невзирая на последствия такого поступка. Неизбежные последствия.
После сеанса владелец театра пригласил присутствующих на бокал шампанского в фойе, где можно было пообщаться с актрисой. Дед встал посередине помещения, пригубливая шампанское в ожидании выхода Бетти Нансен. Наконец она стремительно ворвалась в фойе, вновь встреченная бурными аплодисментами. И совершенно случайно остановилась рядом с Ганнибалом, смуглая и красивая, наполняющая все помещение каким-то особым ароматом.
– Фру Нансен, – начинает он к собственному своему удивлению.
Сердце бьется все сильнее, а голос свой он слышит словно бы откуда-то издалека.
– Да, – отвечает она, чем еще больше смущает Ганнибала.
Краткий миг актриса смотрит на него прямым взглядом опытных ореховых глаз и слегка склоняет голову, ожидая продолжения.
Дед – молодой блондин с красивыми тонкими чертами лица, а в уголках губ его собеседницы играет легкая улыбка.
Ганнибал откашливается, но единственное, что производят на свет его уста, – это нечленораздельный поток бессвязных, путаных слов. Он видит, как на лицо фру Нансен набегает тень разочарования и она поворачивается в сторону более зрелых своих обожателей. И Ганнибалу ничего не остается, как мирно удалиться, поджав хвост, точно побитой собаке.
– Никогда больше… – сквозь слезы шепчет он про себя, шлепая по лужам домой. – Никогда больше я не стану вести себя, словно распоследняя дубина стоеросовая. Мне нужно познать широкий мир, ведь я абсолютный невежда.
После смерти Альфреда Ганнибал оказался старшим сыном в семье, и, разумеется, ожидалось, что когда-нибудь он возглавит семейную фирму. Оптовик был данному обстоятельству вовсе не рад, ибо рано осознал, что этот сын – натура слишком романтическая и непрактичная, чтобы руководить столь прибыльным предприятием. Другое дело Альфред, сильный молодой человек, умевший держать в голове кучу цифр и обладавший чувством долга.
Кроме всего прочего, как-то раз Оптовик после удачного делового обеда в ресторане A Porta столкнулся с Ганнибалом в Нюхауне. Одно дело, когда глава семейства позволяет себе некоторые вольности в задних кабинетах нюхаунских заведений, и буде его сынок отягощен теми же пороками, в этом можно было бы даже отыскать нечто положительное. Можно, к примеру, обменяться понимающими взглядами. Совсем другое дело – видеть своего, теперь оказавшегося единственным, сына в роли жалкого тапера, наигрывающего аргентинские рабочие песни. Нет-нет, терпеть такое унижение совершенно невозможно. Да, не того сына забрала с собой смерть.
Ганнибал, конечно, и сам прекрасно понял, что отец разочарован его поведением. Он мог бы решиться собрать свои пожитки и отправиться в тот самый широкий мир. И все же, сдается мне, дед быстро сообразил, что, если не хочет окончить свои дни страдающим цингой матросом или туберкулезным пианистом в Нюхауне, ему следует пойти на компромисс с самим собой и со своими принципами. Рожденному с серебряной ложечкой во рту бывает весьма затруднительно заглянуть в смрадную бездну нищенства в надежде встретить там выдающихся личностей.