– Думаешь, я из прихоти за бой по несколько раз меняю магию?

– Ну…

– Нет, не выпендриваюсь я, – грустно произнесла Элис. – Просто моя внутренняя «тьма» сама распределяет магический резерв на ту или иную скопированную магию. Я не владею всеми заимствованными навыками в той же мере, что и вы. Лишь отчасти, поэтому и использую ограниченно, приходится менять оружие, если битва приобретает затяжной характер.

– Вот оно как, – улыбнулся Норриан. – Отлично выгладишь, кстати. Не бойсь, со свидания сорвалась ради этого недоразумения в шесть духов?

– Свидание, – охнула Элис. – Спасибо, что напомнил. Ну я, пожалуй, пойду, а то это почти первое свидание рискует стать последним.

Майор активировала метку на руке и вошла в открывшийся портал. Смотря в след девушке, исчезающей в черной мгле перехода, Норриан произнес:

– Очень надеюсь, что оно станет последним, Алиссия, очень надеюсь.

Выйдя из портала и пройдя обратный путь до «Club&Night», Элис зашла в переполненный зал. Ночь в самом разгаре, бар полон солидных мужчин и очаровательных девушек, танцпол усыпан людьми. Элис осмотрелась, за их столиком Адама не оказалось. Он обнаружился около барной стойки в компании высокой худой блондинки. Они выглядели, как настоящая пара, флиртовали, смеялись. Элис застыла в самой гуще танцующих, так и не выбрав направление дальнейшего движения. Адам ненавязчиво поправил локон, упавший на лицо девушки, а спустя несколько минут поцеловал ее. Блондинка была совсем не против. Это привело Элис в чувства.

Ну что ж поделать, опять не вышло. Как будто у нее когда-то выходило: все бросают, исчезают, или просто поступают вот так. Когда что-то пошло не так? Почему все попытки наладить личную жизнь заканчиваются крахом и разбитым сердцем. Сейчас же Элис было не столько больно, сколько обидно. Обидно, что пусть она и ушла со свидания, но ведь объяснила по какой причине. Что тут скажешь? В этот раз она побила все свои рекорды. Ее бросили еще до того, как начались отношения.

Уже на улице, по щекам девушки потекли слезы. Элис шла вперед, не разбирая дороги, то погружаясь во тьму мрачных переулков, то возвращаясь к спасительному свету. Сколько она прошла, не помнила. Сколько времени, не знала. Когда начался дождь, не заметила.

Очнулась девушка на слабо освещенной детской площадке, села на ближайшие качели и заплакала. Плакала, потому что отчаянно хотела любить и быть любимой, но так уж получалось, что в ее жизни было одно из двух. Потому что хотела, чтобы рядом был человек, который станет для нее опорой и защитой, оградит от всех бед и невзгод. Мужчина, на которого можно будет положиться, и которому можно будет доверять.

– Как же все надоело, сил уже больше нет совсем, – прошептала Элис, повиснув на качели и смотря в пустоту.

Зазвонил телефон. На экране высветилось «Рина».

– Алло, – тихо произнесла Элис.

– Что ты там шепчешь? – переспросила Рина, но, не услышав ответа, встревожено добавила: – Так, подруга, что стряслось? Ты где сейчас?

– Я… меня опять бросили…

– Та-а-а-а-к… сиди, где сидишь, я сейчас приеду, – взволновано произнесла Рина. – Кстати, а где ты сидишь?

– Сама не знаю…

Какая боль самая страшная? Та, что исходит из незримых для человеческого глаза ран. Такие раны самые разрушительные, их практически невозможно вылечить, ведь ни одно из существующих лекарств не способно исцелить душу… Именно внутренние повреждения нефизического характера самые болезненные…

Когда страдает душа, никто не в силах помочь. Будто сотни ножей режут изнутри, ежесекундно пронзает боль, подобная взрыву атомной бомбы. Она необратима по своей природе. В моменты ее проявления ты молишь о физических муках, лишь бы заглушить кровоточащую душу, ты готов на все, только бы никогда больше не испытывать эти страдания.