–Ты простишь меня?– губы расплылись виноватой полуулыбкой.

Что ответить? Да, поймал, заточил в холодную темницу, где меня пытали. Может даже, сам и отдал такой приказ. Только ведь помог бежать, рискует жизнью ради всеми презираемой гарпии. Не хотелось бояться его или ненавидеть. Возможно, второй раз в жизни я по-настоящему хотела поверить мужчине. Мужчине, который смотрел без показной брезгливости или страха, который вообще ТАК смотрел на меня.

Шмяк. В миску с травой звонко впечаталась голова Рашаля. Да так и осталась там, колоритно дополняя подвявший натюрморт парой глупо алевших в зелени молодых ушей.

–Малец ещё. Сморило от переедания, вот и свалился,– по-отечески мягко покосился на него тролль. Зычно икнул и надул щеки, сдерживая отрыжку.

–И почувствовал себя в своей тарелке,– ухмыльнулся маг.

–Ему бы поспать.

Владимир не возражал.

Гномиха шла впереди, одной лапой держала железный светец , а другой прикрывала трепещущий огонек от сквозняков. Шаги гулко ухали в пустынном коридоре. Енк бережно, словно младенца, нес мирно посапывающего Рашаля. Мы с улыбчивым магом плелись следом. В итоге каждому досталось по светелке. Какое чудо: с камином и большой постелью. Сначала Рашалю, мне – потом. Тролль и маг свои знали.

Я стояла на пороге, не решаясь войти, и опасливо втягивала носом почти невыносимый этой половине замка кисловатый запах. В остальном предложенная светлица более чем воодушевляла. Маленькая, но довольно уютная. А постель просто гигантская. Одному слишком вольготно, двоим тесновато, разве что поприжаться. От прикосновения горячих пальцев к плечу я вздрогнула и невольно зашипела, ощерившись.

– Только не бойся,– улыбнулся маг, шутливо поднимая руки вверх.– Если подождешь четверть лучины и не станешь запираться, я принесу тебе одежду. А то сейчас ты сильно смахиваешь на наше фамильное приведение.

–?!

–Пожалуй, наше привидение следит за собой получше.

–Ладно,– Буркнула я.– А можно мне… это. Помыться бы.

–Всенепременно, моя красавица.

Не понятно. Шутит? Или нет. Он же видел все: не только милую девушку, но и уродца-полуженщину-полуптицу? Маг ушел, а я осталась переваривать события сегодняшнего дня в полном одиночестве.

Как хорошо! Проснулась я давно, но глаза открывать не спешила. Пусть солнце вдоволь наиграется с моими изнеженными за последнюю луну пятками, случайно улизнувшими из под толстенного простеганного одеяла. Не очень то и легкого, зато чудесно справлявшегося со всеми своими функциями. Владимир был убедителен: бояться здесь нечего. Так глубоко в гущу леса, и впрямь, никто не забредал. Да и зачем в самую середину зимы тащиться на пустующий тракт? Купцам и мелким торговцам оно не надо, а наемные тем более не чаяли обжиться здесь монеткой-другой. Разве что охотники капканы проверять придут, но и таковых не наблюдалось – земли то хозяйские, аж самого брата Тимира! Кому охота с таким в прятки бегать? Как на необитаемом острове! Жаль, что на покинутой родине у нас не было столь веского покровителя.

Дверь нерешительно крякнула три разочка, так стучался Рашаль. И это я тоже успела выучить за прошедшую луну. Сначала Владимир собирался отправить его куда-нибудь подальше, в Косари, например, но парнишка так жалобно смотрел на мага (а потом и на меня), что тот смирился, и юный отрок остался помогать гномихе у печи.

ЛиККар Лаб оправдывала свое гномье имя. В переводе на родной язык оно означало что-то навроде «Северной Луны». Такая же круглолицая, седобородая и с холодными искорками глаз. Хотя у меня на родине гномихи обычно носили аккуратную бородку клинышком, у ЛиККар Лаб борода мелко курчавилась и доходила почти до колен, напоминая колючий куст морозянника. Енк, правда, шепнул как-то, будто на самом деле имя звучит как «Кусающая Врага». Но ЛиККар страшно не любила вспоминать какую-то живописную историю из своего прошлого и нарочно переводила иначе. «А ещё,– осклабившись, сообщил сплетник.– Она теперь частенько норовит зубы поскрести. Носит с собой осиновые палочки. Воспоминания замучили. Не за то, видать, ухватила!»