– Суф, суф, – чтобы и уберечь их, и разогнать злых духов.

– Апа, ты чего? – Бари так увлекся, что не понял, случилось. Его одернул Каси. Он знал и понимал, зачем мать так делает.

– Пиши, тебе еще три строчки надо написать, – строго посмотрев на брата, сказал Каси. Во взгляде сына Фазиля увидела глаза Мурата.

«Как сильно он похож на отца», – подумала Фазиля.

Постепенно смутные мысли рассеялись, и ей опять захотелось прижать всех детей к себе и сказать, что она любит их, но она не сделала этого. Фазиля всегда скрывала свои чувства к детям, опасаясь чего-то в будущем, и только желанием сытнее накормить их показывала, как они ей дороги. Но эти мысли… Фазиля не понимала, почему они преследуют ее, рассказывала про это Мурату, но он только посмеялся над ней. А может, прав Мурат, «каждая мать боится за своих детей», и с ней тоже происходит такое, подумала Фазиля.

Асия ни на кого не обращала внимания, лепила беляши и ждала, когда же, наконец, закончится это тесто. У нее они получались кривые, бугристые, и Фазиля понимала, что придется переделывать, и, чтобы Асия этого не видела, отпустила ее, а сама брала налепленные дочкой беляши, придавливала их, прижимала по бокам, и вот под руками матери еще не поджаренные беляши уже получались аппетитными.

Асия, как ей казалось, отпущенная на волю, увидела свою подружку Калжан и побежала к ней. На джайляу[12] аулы Мурата и Мансура были рядом. Места хватало всем, плодородная земля Семиречья могла прокормить огромные стада обоих аулов. Пасущиеся отары уходили вдоль по склону, затем спускались в лощину, и везде росла жирная, сочная трава. Аул Мурата был небольшой в сравнении с огромным хозяйством Мансура, поэтому он был не против соседей, да и повеселее так. Калжан была дочкой Батыржана. Ее отец часто наведывался к Мурату, у них было почти одинаковое количество голов скота. Аул Батыржана кочевал вместе с аулом Мансура, они были из одного рода. Мансур будто чуял, где поспевает, наливается соком зрелая трава и отправлял туда свои многочисленные отары овец и табуны лошадей.

Свою дочку, Калжан, Батыржан баловал. «Да как не баловать, – думал он. – Вот выдашь ее замуж, а потом как сложится жизнь в замужестве, неизвестно. Уедет в другой аул, нарожает детей, и жизнь пройдет в заботах о муже и семье». И он решил сам искать ей будущего мужа, присматривался к Каси. Ладный, хозяйственный, как Мурат, он ему нравился. Но с самим Муратом пока разговор не заводил.

Калжан обрадовалась, увидев свою подружку:

– Пойдем на Каратал.

Асия, как ей казалось, устала от нудной стряпни, хотелось чего-то живого, интересного, и подружки, недолго думая, отправились на Каратал. Вода в реке шумела, мчась между камнями, изворачивалась, словно змея, и закручивалась вокруг валунов, неся свои бешеные потоки по степи, орошая и давая жизнь запрятанным в земле семенам.

– Смотри, бревно зацепилось.

Ствол старого поваленного дерева ветками держался о камень и, подбрасываемый бурными потоками, норовил сорваться. Асия загорелась:

– Давай на нем покатаемся.

В своем воображении девчонка уже представила, что это конь лежит на берегу, отдыхает, а она сейчас вскочит на него, ударит камчой, и жеребец встрепенется и помчит ее по степи. Асия взобралась на бревно верхом, ногой оттолкнула камень, и старый ствол сорвался под бурными, стремительными потоками воды. Беспомощное бревно поймала бешеная река и уносила его все дальше, на середину Каратала. Калжан на берегу испуганно закричала:

– Асия! Асия!

Девчонка оглянулась, и бревно, на котором она сидела, ударившись о встречный камень, перевернулось: Асия оказалась в бешеном потоке реки. Она не могла кричать. С трудом зацепившись за бревно, девчонка еле удерживалась на воде, холодные колючие брызги хлестали по лицу и рукам. Сильная пенистая волна, ударив еще раз по рукам, вырвала бревно. Асия стала пытаться плыть к берегу, но сильные потоки сбивали ее. Впервые в жизни она испугалась. Девчонке было непонятно, как это произошло, и почему с ней, ведь она никому не сделала ничего плохого, все ее любили, и она любила всех… Почему река выбрала ее? Водные потоки уносили ее, уже слабеющую, неужели это конец… И девчонка словно проснулась от манящего вечного успокоения, снова начала грести руками, стараясь поймать ветки ив, росших по берегу реки. Калжан кричала, звала на помощь.