– …Да, мы приносим извинения, что потревожили Вас в этот чудесный праздник, но нам поступили сведения, что в этом здании может скрываться ужасное чудовище. Мы бы хотели осмотреть тут всё для Вашей же безопасности.

 Гилберт отшатнулся в тень, но оказалось уже поздно. Его манёвр заметил один из хранителей порядка и с криком: «Вон там! В коридоре!» – погнался за си́рином. Тот, ни секунды не медля, побежал обратно. Смутно он помнил, что на другой стороне дома располагалось окно, через которое можно выбраться наружу. Маневрировать в узком пространстве не представлялось возможным. Хранитель порядка начал уже нагонять беглеца, как вдруг дверь в логово открылась, и из неё вышел тот самый мужчина, что несколько минут назад угрожал си́рину ножом. Гилберт едва умудрился разминуться с ним и побежал дальше. Человек, который гнался за ним, такой ловкостью не обладал и на всём ходу врезался в вора. Гилберт не оборачивался. Только за спиной слышались ещё больше голосов и возглас: «Да это же грабитель! Я позавчера его чуть не поймал! Ускользнул от меня в последний момент! Давайте-ка посмотрим, что тут за этой дверью. Кажется, мы наконец-то нашли крысиное гнездо этих ворюг!»

 Си́рин продолжал бежать, пока, успешно миновав окно, не выбрался наружу. За спиной он всё ещё слышал шаги преследователей. Дыхание сбилось, и Гилберт чувствовал, что скоро выдохнется совсем. Краем глаза он увидел лошадь в конюшне. Вероятно, её только что привели и ещё не успели расседлать. Си́рин понял, что это его шанс на спасение. Он вскочил в седло и, пришпорив лошадь, отправился прочь из города.

Впоследствии тяжёлый груз вины терзал его сердце. Верно ли он поступил? Смог бы он в одиночку спасти Теда? И что случилось, если б он попытался? Поймали бы его хранители порядка и казнили вместе с другом? Или ему всё же удалось совершить невозможное и освободить Теда? И он упустил этот шанс навсегда? Когда Гилберт мысленно возвращался в тот день, казалось, что у него была тысяча возможностей спасти товарища. И ни одной из них он не воспользовался. В голове кругами ходили бессмысленные «если бы… если бы… если бы…», омрачая каждый день пути. Он ехал вперёд, делая лишь небольшие привалы на сон, пытаясь убежать от тяжёлых мыслей. Но в конце концов, измученный долгой дорогой и голодом, загнав лошадь до седьмого пота, он остановился на длительный отдых. Горечь потери всё ещё мучила си́рина, но пора уже перестать копаться в прошлом и подумать о насущных проблемах. Теда уже не вернёшь, а Гилберт ещё жив. Остались деньги, но си́рин не мог ими воспользоваться. Неужели ему опять придётся питаться одним мясом и спать под открытым небом? А что он будет делать зимой, когда лютый холод начнёт пробирать до костей? Гилберт уже лучше освоился среди людей и, если б не его приметное лицо, он вполне мог снимать комнату в гостинице, по ночам воровать золото, а на утро уезжать в другой город. Верхом на лошади передвигаться куда быстрее, чем пешком, и он мог шустро скрыться в случае опасности. Но как можно жить среди людей, не вызывая у них страха? Здорово гулять во время праздника в маске, но ведь не каждый же день Харвест! Он напряжённо думал, как дальше жить, но все его размышления оказались такими же бесплодными, как и мысли о возможном спасении Теда. А пока он просто двигался вперёд, делал привалы для отдыха и охоты, а затем вновь пускался в путь, надеясь, что ответы придут позже. И действительно, одной тёмной ночью решение пришло. В карете, запряжённой парой вороных лошадей.

Гилберт дремал, привалившись к дереву. Ужин плотным комком тяготил желудок. Костёр уже давно догорел, и угли медленно пульсировали красными огнями. Какой-то непривычный шум в ночной тишине потревожил чуткий слух си́рина. Сонно он открыл глаза и прислушался. Сомнений не оставалось. Нарастая, по дороге раздавался топот копыт. Гилберт окончательно проснулся и резко встал. Впервые кто-то ехал по этим заросшим тропам. Волнение наполнило си́рина до самых кончиков перьев. Времени на раздумья нет. Считанные минуты оставались до появления загадочного экипажа. Вряд ли люди будут рады видеть его и с удовольствием укажут одинокому путнику с ужасающей внешностью, как добраться до моря. Скорей всего, они поведут себя также враждебно, как и все остальные. Недолго думая, Гилберт достал нож и, ещё сам не зная, как подступиться к делу, залез на ближайшее дерево для лучшего обзора. Совсем скоро на дороге появилась карета, запряжённая парой вороных лошадей. Кучер вёл их неспешной рысью. С высоты дерева си́рин прыгнул на человека и, повалив его, заломил руки за спину. От удивления тот не успел ни вскрикнуть, ни оказать сопротивления. Во рту у него уже оказалась перчатка в качестве кляпа. Лошади, оставшись без кучера, начали сбавлять темп, а вскоре и вовсе остановились. Внутри кареты послышалась недовольная возня. Чей-то сердитый и властный голос вопрошал, в чём дело. Гилберт, держа перед собой кучера, рывком открыл дверцу. Возможно, человек увидит своего компаньона беспомощным и не будет оказывать сопротивления, опасаясь за его жизнь. Раздался оглушительный резкий звук. Гилберт почувствовал, как судорожно дёрнулось тело кучера. Злость промелькнула в голубых огнях си́рина. В следующий момент он выбил чёрное дуло из рук сидящего в карете человека и заломил ему руки. Тот яростно закричал: