«Проклятые церковники! Теперь, когда Франко умер, они вновь вмешиваются в государственные дела», – подумал Аконья и повернулся к премьер-министру.

– Пора указать епископу, кто руководит Испанией.

Худощавый, с болезненным цветом лица и головой в обрамлении облачка седых волос епископ Кальво Ибаньес внимательно посмотрел на присутствующих сквозь стекла своего пенсне.

– Buenas tardes[15].

Полковник Аконья ощутил, как к горлу подступила желчь. От одного лишь вида служителей церкви его начинало подташнивать. Он считал их козлами Иуды, что ведут своих глупых козлят на убой[16].

Епископ ждал приглашения присесть, но такового не последовало. Премьер-министр даже не удосужился представить его полковнику, выказав тем самым пренебрежение, а только взглядом дал понять, что отдает ему пальму первенства.

– До нас дошли весьма тревожные новости, – начал Аконья. – Нам доложили, что баскские мятежники устраивают сборища в католических храмах. Нам так же доложили, что церковь позволяет хранить оружие для мятежников в монастырях. – В голосе полковника послышались стальные нотки. – Помогая врагам Испании, вы сами становитесь ее врагами.

Епископ Ибаньес долго смотрел на полковника, а потом повернулся к премьер-министру Мартинесу:

– Ваше превосходительство, при всем уважении должен заметить, что все мы – дети Испании. Баски вам не враги и ничего не просят, кроме свободы…

– Они не просят, – прорычал полковник Аконья, – а требуют! Они мародерствуют по всей стране, грабят банки, убивают полицейских. И вы еще осмеливаетесь утверждать, что они нам не враги?

– Я признаю: непростительные нарушения имели место, – но иногда, сражаясь за то, во что веришь…

– Да ни во что они не верят! Им нет никакого дела до Испании. Как сказал кто-то из наших писателей, всем плевать на общее благо: каждый преследует собственные интересы – и церковь, и баски, и каталонцы.

Епископ заметил, что полковник Аконья не совсем верно процитировал Ортегу-и-Гассета: тот упоминал армию и правительство, – но благоразумно промолчал и снова обратился к премьер-министру:

– Ваше превосходительство, католическая церковь…

Премьер-министр почувствовал, что полковник Аконья зашел слишком далеко.

– Не поймите нас превратно, епископ. В принципе, конечно, правительство полностью поддерживает католическую церковь.

Но не тут-то было.

– Однако мы не можем допустить, чтобы ваши церкви и монастыри использовались против нас. Если вы и дальше позволите баскам устраивать там склады оружия и сборища, то будьте готовы ответить за последствия.

– Позвольте мне усомниться в достоверности полученных вами сведений, – спокойно произнес епископ. – Но тем не менее я немедленно займусь выяснением всех обстоятельств.

– Благодарю вас, епископ, – проворчал премьер-министр. – На этом мы закончим аудиенцию.

Премьер-министр и полковник подождали, когда за епископом закроется дверь, и Мартинес спросил:

– Ну, и что вы думаете?

– Он все прекрасно знает.

Премьер-министр вздохнул. У него и так хватало проблем, а посему ему совершенно не хотелось портить отношения с церковью.

– Если церковь на стороне басков – значит, она против нас. – Голос Аконьи зазвучал жестче. – С вашего позволения мне хотелось бы преподать епископу урок.

Премьер-министр вздрогнул при виде лихорадочного блеска в глазах полковника, потом осторожно спросил:

– Вы действительно располагаете сведениями о том, что церкви оказывают помощь мятежникам?

– Конечно, ваше превосходительство.

У премьер-министра не было никакой возможности выяснить, правду ли сказал Аконья, но он прекрасно знал, как сильно полковник ненавидит церковь. Может, и неплохо, что церковь отведает кнута, при условии, что полковник Аконья не зайдет слишком далеко.