Магазины были закрыты, а вот рестораны и бары продолжали работать. Странная, непривычная музыка, что лилась из их окон, поражала монахинь своими резкими, диссонирующими звуками.

Монах Каррильо заметил выражение лица сестры Терезы и пояснил:

– Это рок-н-ролл. Очень популярен среди молодежи.

Две молодые женщины, стоявшие возле одного из баров, уставились на монахинь, а те в свою очередь тоже смотрели на них широко открытыми глазами, дивясь их странным нарядам. Юбка одной девушки была настолько короткой, что едва прикрывала бедра, юбка другой была длиннее, но зато с разрезами по бокам почти до пояса. На обеих красовались обтягивающие трикотажные кофточки без рукавов.

«Все равно что раздеты», – с ужасом подумала сестра Тереза и перекрестилась.

В дверях стоял мужчина в свитере с высоким горлом и странного вида пиджаке без воротника, на шее его блестела толстая цепь с кулоном.

Когда компания проходила мимо винного погребка, сестер приветствовали незнакомые ароматы никотина и виски. Увидев что-то на противоположной стороне улицы, Меган остановилась.

– Что такое? В чем дело? – встревожился монах, проследив за ее взглядом.

Меган смотрела на женщину с младенцем на руках. Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз видела младенца или ребенка? Тринадцать лет назад в сиротском приюте. Шок от увиденного заставил Меган осознать, как сильно она была оторвана от внешнего мира все эти годы.

Сестра Тереза тоже смотрела на младенца, только ее мысли текли в ином направлении. Младенец на противоположной стороне улицы заплакал, и ей вспомнился другой ребенок, которого она бросила. Но нет, это невозможно: прошло тридцать лет. Сестра Тереза отвернулась, и, когда они двинулись дальше, детский плач еще некоторое время звенел у нее в ушах.

Теперь их внимание привлекла афиша, извещавшая, что в кинотеатре идет фильм под названием «Три любовника». На ней были изображены две полуголые женщины, обнимавшие по пояс обнаженного мужчину.

– Господи, они же… они же почти голые! – в ужасе воскликнула сестра Тереза.

Монах Каррильо нахмурился:

– Да уж, просто стыд, что сейчас дозволено показывать в кинотеатрах. Этот фильм – настоящая порнография. Все самое сокровенное выставляется напоказ, отчего дети Господа нашего уподобляются животным.

Монахини прошли мимо скобяной лавки, парикмахерской, цветочного магазина и кондитерской. Все было закрыто на время сиесты, но они все равно останавливались у каждой витрины и во все глаза смотрели на некогда знакомые, но давно позабытые предметы, выставленные за стеклом.

Перед магазином женской одежды монах Каррильо попросил спутниц задержаться. Жалюзи на окнах были опущены, а табличка на двери гласила: «Закрыто».

– Подождите меня здесь, пожалуйста.

Монах свернул за угол и скрылся из вида, и женщины в недоумении переглянулись. Куда это он? А что, если не вернется?

Однако волновались они зря: спустя несколько минут послышался звук открываемой двери, а потом на пороге возник сияющий монах Каррильо и помахал им рукой:

– Скорее.

Когда они вошли в магазин и монах запер за ними дверь, Лючия спросила:

– Как вам удалось?..

– Господь отворил нам заднюю дверь, – с серьезным видом ответил брат Каррильо, однако прозвучавшие в его голосе озорные нотки вызвали у Меган улыбку.

Сестры с благоговением оглядывались по сторонам. Магазин напоминал им рог изобилия, заполненный разноцветными платьями и свитерами, бюстгальтерами и чулками, туфлями на высоких каблуках и болеро. Они не видели красивой одежды многие годы, и теперь от этого многообразия разбегались глаза. На полках магазина так же красовались сумочки, шарфы, пудреницы и множество флаконов и коробочек. Женщины стояли посреди магазина, открыв рты от изумления.