Следующие дни прошли спокойно.

Никто не донимал. На самом деле это были дни ожидания.

Сейчас Женя перемалывает себя в мысленной мясорубке и скоро решится на действия.

Мне не очень нравилось то, что я думал об этом. По факту я не сомневался, что девушка сдастся.

Ей нравилось ее положение, которое она терять не захочет. И то, почему она решилась на этот шаг, скрывать свою мать, меня вообще не волновало. Все мы в дерьме и все поломаны. Никто не станет тебя жалеть на поле битвы. Каждый сам за себя.

Эти принципы продиктованы кровью и жестокостью нашего мира, каждый в итоге это понимает в свое время.

Евгения

Если бы я не остановилась в момент того, что светофор сменился резко на красный, то смогла бы добежать до Пекина. До края земли.

Подлый ублюдок.

Во мне никогда не было столько ненависти. Была, но давно ушла уже.

Сейчас я была способна его порвать на мелкие части, и лишь здравый смысл руководил мной.

Я хотела скрыться от этого мира. И лучше просто уничтожить его.

Эта грязь… она никогда не отмоется с рук людей.

Сурово, но слишком правдиво.

Я искала ответы его жестокости и не находила.

Неужели он просто решил поиграть?

Неужели, это все просто чтобы сделать больно?

Я не нравилась Максу в качестве невесты друга? Почему? Чем я плоха? Тем, что не выходец с золотой ложкой во рту?

Какая разница откуда я пришла, если я добилась не меньшего, чем те девушки моего возраста, которых родители определили на высокие посты не за ум, а за фамилию?

За что он наказывает меня этой жестокостью? Я не понимала и сейчас точно не могла пожаловаться Ивану. У меня не было ответов на его возможные вопросы.

Все зашло так далеко в моей лжи, что я просто не знаю, как из нее выпутаться. Я не винила маму, она думала о будущем. Макс бы не доказал ничего из дела столетней давности, но сейчас открыть правду о семье… Я не хочу говорить это так, словно мама плохой человек, так, будто я стыдилась. Это неправда. И если рассказывать о ней людям, то с поднятой головой. Но в случае этого ужасного высшего света, где я вращалась в фонде и автоматом в семье Ивана, это бы звучало именно как стыд.

Ловлю такси и еду на набережную.

Уже поздний вечер, но вернуться домой, я сейчас не могу.

У меня часто случаются вечера, когда чувство одиночества ощущается слишком сурово. Потому что я была достаточно одинока и мне порой это нравилось.

Иван не был нежным мужчиной. Он не был сторонником задушевных разговоров, долгих объятий. Он дополнял меня своей легкостью.

У нас быстро все закрутилось. Как сын Ольги Федоровны, наше знакомство было неизбежно. Возможно, если бы не она, мы бы и не посмотрели друг на друга. Как знать.

Теперь же, я стояла на пороге сложного вопроса.

Макс запросил высокую цену.

Тело заживет, душа будет помнить все.

Он хочет тело, а я хочу свободы. Хочу не склонять голову перед ним. И не стану этого делать.

Отрешенная, я дождалась субботы и снова поехала к маме.

Если я принимаю решение, то она должна знать об этом.

Мой отказ заставит Макса действовать, и эта бомба взорвется. Эти люди сожрут меня и не подавятся. Я должна быть впереди. Ведь семья Ивана тоже часть общества. Они не вынесут подобного.

- Женя? Что случилось? – мама вошла обеспокоенная.

Я заплатила больше обычного за внезапную встречу. Обычно это все планировалось заранее. Но не в этот раз. И деньги не имели значения.

- Мама, - я выдохнула и со слезами бросилась на ее шею.

Я чувствовала себя сейчас настолько уязвленной и сломленной, как никогда.

Она прижала к своей груди и молча гладила меня по спине.

Когда я оторвалась от нее, то заметила, что ее глаза полны слез.