– Как вы узнали? – удивленно спросил пастор.

В наше время дозвониться до человека можно, где бы он ни был. Едете ли вы в поезде или в машине, в кармане ваших штанов завибрирует мобильник. В мегаполисах, маленьких городках и деревнях, даже в палатках бедуинов ловит телефонная связь, и люди, живущие в самых отдаленных уголках мира, сегодня имеют возможность поднести устройство к уху и поговорить.

Но что, если вы не хотите быть в зоне доступа?

Элайас Роу слез с лестницы и взял в руки планшет для бумаги. Скоро холода вынудят его перенести строительные работы в помещение, и этот проект по перестройке дома был одним из немногих заказов, на котором можно было скопить денег на зиму.

– В понедельник можем начать монтаж гипсокартона, – сказал он.

Владелица дома, женщина по имени Джози, покачала головой:

– Ко мне на все выходные приедут родственники. Уедут только в понедельник.

– Тогда во вторник. Позвоню парню, который этим занимается.

Элайас взял телефон. И заметил, что Джози не сводит с него глаз.

– Элайас. Вы действительно?.. Ну, понимаете.

– Я не знаю, что это было, Джози.

И в этот момент его телефон завибрировал. Они переглянулись. Элайас отвернулся и, ссутулившись, ответил. Его голос стал тише:

– Алло?.. Зачем вы звоните?.. Хватит. Кто бы ты ни был. Больше не звони мне!

Он с такой силой зажал кнопку «Отклонить», что телефон выскользнул из руки и шлепнулся на пол. Джози посмотрела на его большие ладони.

Они дрожали.

В Колдуотере соседствовали пять церквей: католическая, методистская, баптистская, протестантская и внеконфессиональная. На памяти пастора Уоррена ни разу не случалось такого, чтобы представители всех пяти церквей собрались в одном месте.

До этого момента.

Если бы Кэтрин Йеллин не поднялась со скамьи в то воскресное утро, события в Колдуотере разворачивались бы так же незаметно, как и другие тихие, пересказываемые шепотом чудеса.

Но обнародованные чудеса влекут за собой перемены. Люди заговорили – и особенно воодушевленно случившееся обсуждали прихожане. Поэтому пятеро главных священнослужителей собрались в кабинете пастора Уоррена, где секретарь, миссис Пулт, налила всем по чашечке кофе. Уоррен обвел взглядом лица присутствующих. Он был по крайней мере на пятнадцать лет старше остальных.

– Расскажите, пастор, – заговорил католический священник отец Уильям Кэрролл, толстяк с колораткой[1] на шее, – сколько людей посетили службу в это воскресенье?

– Около сотни, – ответил Уоррен.

– И сколько из них слышали историю той женщины?

– Все.

– Как вы считаете, они ей поверили?

– Да.

– Подвержена ли она галлюцинациям?

– Нет.

– Принимает ли какие-либо лекарства?

– Нет, не думаю.

– Значит, все случилось в самом деле? Ей действительно позвонили?

Уоррен покачал головой.

– Не знаю.

Служитель методистской церкви подался вперед.

– На этой неделе у меня было семь встреч, и каждый из семи человек спрашивал, возможно ли связаться с небесами.

– Мои прихожане, – кивнул протестантский пастор, – спрашивают, почему это случилось в церкви Уоррена, а не в нашей.

– И мои.

Уоррен обвел взглядом сидящих за столом священников: каждый из них поднял руку.

– И, вы говорите, на следующей неделе к нам приедут телевизионщики? – спросил отец Кэрролл.

– Так сказал продюсер, – ответил Уоррен.

– Что ж… – Отец Кэрролл сложил ладони перед собой. – Вопрос в том, что нам с этим делать.

Страшнее, чем уезжать из маленького городка, только перспектива остаться там навсегда. Салли однажды поделился этой мыслью с Жизелью, когда рассказывал ей, почему поступил в колледж в другом штате. Тогда он думал, что никогда уже не вернется.