– А теперь можно добавки? – спросил Джулс.

– Доедай то, что есть, – ответил Салли.

– Он же голоден, – сказала мать.

– Дома он тоже ест, мам.

– Я не это имела в виду…

– Я могу обеспечить своего сына!

– Тише, Салли, – сказал отец.

Снова наступила тишина. Словно легла на стол между ними. Наконец Джулс отложил вилку и спросил:

– Что такое «обеспечить»?

Салли сверлил взглядом тарелку.

– Это значит что-то кому-то давать.

– Бабуль…

– Что, солнышко?

– Можешь обеспечить меня телефоном?

– Зачем?

– Я хочу позвонить маме на небо.

– Идешь в «Огурчик», Джек?

Был конец дневной смены. Ребята собирались выпить по пиву. В Колдуотере полиция не дежурила по ночам. Если что-то случалось, жители звонили в 911.

– Встретимся там, – ответил Джек. Он подождал, пока все не уйдут. В здании оставался только Дайсон – в комнате отдыха, где стояла микроволновка. До Джека доносился запах попкорна. Он закрыл дверь в кабинет.

– Пап, это я…

– Где ты, Робби?

– Сам знаешь. Не держи в секрете. Теперь можно рассказать всем правду.

– Какую правду?

– Смерть еще не конец.

Этот разговор состоялся меньше часа назад. Шестая пятница подряд. Шесть звонков от мальчика, которого он похоронил. Джек вывел на экран список звонивших номеров. Последний, по которому с ним говорил Робби, был обозначен как «неизвестный». Джек снова – как делал это бесчисленное количество раз – нажал «Перезвонить» и прослушал серию коротких резких гудков. А потом ничего. Ни ответа. Ни переадресации на голосовую почту. Ни даже записанного сообщения. Лишь тишина. Джек снова задумался о том, чтобы – теперь, когда по телевизору рассказывают о других людях, которым звонят, прямо как Джеку и Тесс, – начать свое расследование. Но разве возможно сделать это, не признавая, что происходящее коснулось и тебя? Он до сих пор не рассказал ничего Дорин. К тому же речь шла о Колдуотере. У них одна патрульная машина, два-три компьютера, древние железные шкафы для бумаг и бюджет, которого хватало только на шестидневную рабочую неделю.

Джек взял пальто, накинул его и мельком увидел свое отражение в зеркале на стене – волевой подбородок, их с сыном общая черта. Оба были высокими, с громким голосом и сердечным хохотом. «Мои лесорубы», – так называла их Дорин. Джеку вспомнился день, когда Робби пришел посоветоваться с ним по поводу службы в морском десанте.

– Ты точно хочешь этого, сынок?

– Ты же воевал, пап.

– Это не для каждого.

– Но я хочу сделать что-то значимое.

– Ты можешь представить себе будущее, в котором не служишь?

– Нет, не могу.

– Значит, ты получил ответ на свой вопрос.

Дорин была вне себя. Она настаивала на том, чтобы Джек отговорил сына, а не безрассудно гордился его храбрым решением.

В конце концов Робби поступил на военную службу, а Джек с Дорин расстались. Спустя четыре года, когда двое солдат приехали в Колдуотер с плохой вестью, им пришлось выбирать между двумя домами. Первым они зашли к Джеку. Дорин так его и не простила, словно это – как и смерть Робби за десять тысяч километров от дома – тоже была его вина.

«Смерть еще не конец».

Джек, не снимая пальто, наклонился и еще раз нажал на кнопку «Перезвонить». Все те же гудки. Та же тишина. Он набрал другой номер.

– Да? – На другом конце прозвучал голос Тесс Рафферти.

– Это Джек Селлерс. Вам вчера звонили?

– Да.

– Можно я заеду?

– Да.

Она повесила трубку.

В начале 1870-х Александр Белл показал отцу своей девушки Мейбл – будущему тестю – наброски своих изобретений. Некоторые из них впечатлили Гардинера Г. Хаббарда. Однако, когда Белл упомянул провод, способный передавать человеческий голос, Хаббард насмешливо хмыкнул.