Преграды каждые готовы,

До основанья низвести!

Востока избранное племя,

Трудом возвысимся, и мы,

Мы покоряем это бремя,

Трон свет сияющий средь тьмы,

Мы дети Неба и востока,

Мы будем гордыми людьми!»

И размышленья продолжавший:

«Детей и женщин загонять,

Во шахты мрак, я понимавший,

Престол готовый истреблять,

Себя он ради! Понимаю,

И должно всем иным узнать!»

Но был народ сей опьянённый,

Там долга вбитая печать,

И не был он таким рождённый,

То от семьи своей узнать,

И с юных лет он обречённый,

Не смей вопросов задавать!

И как всегда, в толпе подобной,

Один лишь крикнет, как за ним,

Другой поднимется, удобной,

Чертой то будет, а двоим,

Поднять и третьего по силам,

Четвёртым, пятым и седьмым

Уж длани подняты, кричали:

«Престол мы славим!» – и тогда,

Отцы детей вперёд толкали,

Не зрев во действиях вреда,

Смывая личности, обличья,

И каждый равный, то нужда.

«А я один! Один остался,

Что в одиночестве могу?!» -

Кулак дрожащий поднимался.

«Уж лучше это, чем врагу,

Уподоблюсь в общины взоре,

Свою семью тем сберегу!»

И одиночка тот не ведал,

Что во толпе их легион,

Из страха волю духа предал,

И каждый мыслил, если он,

Так поступает, я обязан!

Стоит на том вовеки трон.

На чём стоит? Стоит на спинах,

На спинах скорбных близнецов,

Стоит на тех, кто во низинах,

Кто сам не жаждет, мне таков,

Удел предсказанный с рожденья!

И тем рождён был сонм рядом

Что раболепием снедают,

Терзают сами и собой,

Они закованы, страдают,

И жизни даже всей длиной,

Их служба бренная тянулась,

А вскоре ставшая нуждой.

Не грех престола, мы и сами,

Готовы в цепи заковать,

Мы племя, стая и следами,

Всегда возможно описать,

И за века мы не менялись,

Вот власти высшая печать.

«И с Эры Третьей продолжаю,

Войну мы с братьями ведём,

Причины разные, но знаю,

Что мы чудовищем зовём,

То власть имущих не коснётся,

И до сих пор мы так живём.

Что люд простой в войне узревший?

Узревший кровь, огни и боль,

Он видел холм, дотла сгоревший,

И пепел дома, но изволь,

Идти вперёд, на путь страданья!

Но что узрел тогда король?

Парады, символы, знамёна,

В шатре он гордо размышлял,

Вдали от пламени и звона,

И лишь над картою стоял,

И древа двигавший фигуру,

И взмахом сотню он распял.

И проигравший коль в сраженье,

Что будет после для него?

Там будет боль и униженье?

О нет, конечно, ничего!

Кусок земли они отдали,

Мир заключили, а того

Кто во земле лежит холодной,

Кто не вернётся в дом родной?

Вернут его? А кто голодной,

Погибший смертью, кто ценой,

Сраженья стал, они вернутся?

Они лишь брошены долой!

И как сменяется правитель,

То и наследник рассуждал,

Что потерял тогда родитель,

Вернуть обязанный! И звал,

И род простой опять ступает,

И за кусок земли он пал!

Во Эре Третьей продолжалось,

То бесконечно много раз,

Граница стёрта, вновь рождалась,

А выполнявшие приказ,

На каждом фронте умирали,

Но наконец сменился час.

Там сильный слабого пожрал,

Там королевства расширялись,

И час Троих тогда настал,

Хоть раз вы слышали, сравнялись,

Они с атлантами легенд,

Пред ними многие склонялись.

То Рейнер Арлан, Покоритель,

Завоеватель, запад взял,

В свои объятия, правитель,

Кочевник, странник, разорял,

Дворцы он золота и степи,

Тот Рейнер вотчиной считал.

Могучей конницей прославлен,

В степи он выжженной король,

К востоку взор его направлен,

Ко центру мира, только боль,

Владыке сердца мирозданья,

Сулили всадники, и роль

Второй король сыграл большую,

Что имя Тедерик носил,

Из рода Лорм он был, вторую,

Колонну власти допустил,

Жрецы при нём вновь засияли,

И Иахим при нём, носил

Почётный титул власти веры,

Он Пастырь Первый, и при нём…

Но не коснёмся ныне сферы,

Что мы религией зовём,

Она лишь споры порождает,

И потому вернёмся к Трём.

И вновь к востоку обращаясь,