– А это точно феникс? – с подозрением поинтересовалась Дэя. – Больше похоже на черную курицу в оранжевой кляксе.

Провокацию я проигнорировал, продолжая водить тонкой кисточкой по пластине брони. Да, немного криво, до профессионального художника мне далеко, но так и надо.

– Мне кажется, или тот, что на левом манипуляторе, отличается от того, что на правом, – влезла с критикой теперь уже Амита, обходя «Протектора» по кругу.

– Дай гляну! Ха! Да у него крылья больше и голова в другую сторону повернута, – обрадовалась Дэя, чуть ли не прихлопывая в ладоши.

Критики художественные… Отдых затянулся, вот и нашли себе развлечение. Хотя, признаю, в чем-то они правы. Отвлекся, слегка увлекся и немного напутал.

– Это не родовой герб, – проворчал я с высоты ремонтных лесов, меняя кисточку на толстую малярную кисть. – Небольшие неточности приемлемы.

Девушки выразительно переглянулись.

– Просто признай… – начала Дэя.

– …что не умеешь рисовать, – закончила Амита.

Что-то мне это напоминает? Мирра и Шилин любили проделывать такой фокус. Интересно, как они поживают после выпуска? Наверное, неплохо. Чемпионки, почти что герои.

Проигнорировав провокацию, я дорисовал под объятой огнем птицей жирную, белую полосу, которая должна обозначить цифру один, и отложил кисть в сторону, любуясь получившимся результатом.

С возвращением в бой черный феникс. Сгораем, чтобы возродиться.

А не так плохо, как кажется некоторым эстетам. Благодаря огненной окантовке феникс заметен даже на черном корпусе машины. В прошлом-будущем на первые образцы моего творчества без слез было не взглянуть – просто черная клякса и оранжевое нечто. А тут хотя бы понятно, что это что-то черное, крылатое и огонь горит.

Это потом, когда личный баннер стал родовым гербом, для его изображения пришлось привлекать настоящего художника. А найти такового в обреченной империи было той еще задачей. Но до тех высот мне как до статуса паладина, так что можно обойтись и своими силами.

Да и примета хорошая, самому нарисовать на машине свой личный баннер. Правда, про другие машины отряда речь не идет, так что Бахал над своим «Протектором» пусть сам трудится, как и над оруженосцами. Образец отрядного баннера с моей машины возьмет, а личные баннеры на то и личные, что у каждого свои.

Пусть мне и не нравится пестрота нынешней раскраски боевых машин, но менять это дело надо постепенно. Рыцари те еще консерваторы, куда там фольхам. Пока нос в кровь не разобьют, от воздушной разведки прячась, своей петушиной расцветке не изменят.

В этом плане все мои нововведения пока что ограничиваются уменьшением размеров отрядного баннера и личных знаков. И ограничение их числа. Четыре отрядных баннера: лоб, корма, левый и правый борт. И один единственный личный баннер в лобовой проекции. Обычно его на самом верху наносят, рядом с люком. Но это от конкретной модели паро-магического голема зависит.

Неплохо бы и все машины перекрасить под цвет местной травы. Но это не первостепенная задача.

После знаковой встречи с магом первого принца прошло шесть дней. Все это время мы практически безвылазно сидели в «Мечте». Выжидали, пока новость о древних руинах разойдется, а отсутствие награды за наши головы сделает добычу этих самых голов занятием не только невыгодным, но и ненужным.

Бахал вместе с «Ястребами» отправился за трофеями в пустоши. Помимо места разгромленного лагеря «Северного ветра», о котором Бахал отлично знает, я указал ему примерное местоположение нашей ночной стоянки, разгромленной мэтром первого принца. Не знаю, там ли еще поврежденный «Стилет», но почтенный Загим разрешил нам оставить его себе. В том случае, если мы сумеем его найти. Другие две машины улетают обратно в Тирбоз, чтобы пройти полную проверку после наших приключений. С машинами улетим и мы. Весь вопрос в том, успеет ли Бахал вернуться к тому времени.