Легенду Иван, естественно, подготовил. Вроде как пращуров своих отслеживает, вот и привела кривая русская… но было что-то такое в старичке, что заставило Ясенева вдруг усомниться в том, что легенда сработает. Пока Иван тянул время, размышляя над ответом и замедляя шаг, гарнитура снова ожила, и напарник тихо прошептал:

– «На пять часов, ещё один. За деревом.»

Ясенев машинально сместился чуть в сторону, чтобы дерево попало хотя бы в периферическое поле зрения, и тут же пожалел о содеянном, потому что ствол ружья моментально пришёл в горизонтальное положение и теперь был направлен ему точно в область пупка.

– Глазастый у тебя приятель, – скривил губы в усмешке старик. – Только стеснительный очень. Пущай тоже выходит.

– Эээ, вообще-то я здесь один.

– Ага, а Петровича ты печёнкой учуял, так, что ль?

– «Опаньки…» – удивилась гарнитура.

– Кого? – Иван честно попытался прикинуться тугодумом, но старик даже не стал повторять вопроса. Только лицо его сделалось скучное-прескучное, так что стало яснее некуда: лежать тут Ясеневу ещё одним холмиком, если он продолжит в том же духе.

– Он не стеснительный, – после недолгой паузы прозвучал ответ, и, аккуратно, достав нательный серебряный крестик, Иван ткнул пальцем в небо. – Но вряд ли снизойдёт к нам грешным… до судного дня.

– «Уже снизошёл. А толку?»

Старик с сомнением посмотрел сначала на крестик, потом по сторонам. Потом, всё-таки покосился на небо и слегка ослабил захват на ружье.

– Так ты поп, что ли? – по интонации было не понять, как именно говорящий относится к духовенству, но Иван решил больше не нарываться и ответил честно:

– Схимник, – естественно ожидая встречного вопроса «Что ещё за зверь такой?».

– Эва как… – не моргнув глазом, протянул старик. – А хайло у схимника не треснет, спутник за собой таскать?

Честно говоря, Ясенев остолбенел. А секунду спустя гарнитура начала гнусно ржать. Дедушка, как говорится, оказался правильным: через минуту Иван уже сидел в землянке и с удовольствием потягивал чай с вареньем.

– Так ты, значится, чекист, но поповской какой-то, так, что ль?

– Можно и так сказать, – Ясенев не стал вдаваться в детали и просто показал корочку Патриархальной Российской Церкви.

– Ишь ты, прям второй Ватикан в Московии устроили. Уже и гарнизон есть.

Со стороны могло показаться, что старик больше не воспринимал парня как угрозу, но бдительности он не терял. И хотя ружьё отправилось в крепление у двери, нож, которым дед гостеприимно отрезал нежданному гостю краюху хлеба, оставался под рукой.

– Начитанный ты, дедушка. Историю знаешь. – Говорить, что к «Московии» Иван имел такое же отношение, как его собеседник, он не стал. Ни к чему.

– Есть маленько. Дело-то нехитрое.

– А про спутник – тоже нехитрое?

– Да как в два пальца дунуть. – подтвердил старик.

– И как же это?

Дед тут же засунул в рот средний и большой пальцы и оглушительно свистнул. Довольно осклабился собственной шутке, но, взглянув на кислую улыбку Ивана, добавил:

– Ладно уж, внучок. Не кручинься, отвечу. Обожди только малёк.

Через несколько секунд дверь скрипнула, и в домик проскользнул пёс, почти полностью серый, с несколькими тёмными подпалинами. Дворняга была замешана на волке, но это уже плохо угадывалось. Тем не менее, чувствовался какой-то собачий аристократизм: пес, как и хозяин, был непрост, и внешняя неказистость не скрывала стального внутреннего стержня. Есть собаки, которых боятся из-за размеров, а есть те, которые внушают страх умным волчьим взглядом. Этот пёс был из вторых.

– А вот и Петрович воротился, – дед ласково потрепал питомца за шею. – Теперь сам смекнуть должен, что услышать ты его не мог. Увидеть тоже – глаз на затылке-то небось нет. А те, что спереди, тебя и выдали, – пояснил старик. – Ты, внучок, не по сторонам смотрел, а в пустоту глянул, когда в сторону шагнул, будто слушал кого. Петрович мой больше никого не учуял, а в бога я не верю. Значится, техника, будь она неладна.