Чьи-то руки пролезли под ее талию и ноги и, словно перышко на ветру, она взлетела в воздух. Сила и тепло разлились по ее телу, и она укрылась от всех бед на груди у человека, ее несшего. Он зашел в пещеру и мягко положил ее на постель. Кашель прошел, она открыла глаза и увидела перед собой Падифа.

– Где ты был?.

– На горе, – ответил он, слегка улыбнувшись.

– Да? – раздраженно переспросила она и закуталась в одеяло, пытаясь согреться: ее знобило.

– Почему ты не поела – я оставил для тебя еду на углях.

Она посмотрела на него с вызовом.

– Откуда я знала? – вдруг громко заговорила она, – Я проснулась в одиночестве, не понимая, был ли ты и все то, что произошло, а вокруг уже почти зима – вдруг! Ты принес меня сюда и бросил, ничего не объяснив… А я – сиди и ломай себе голову, выдумывай, где реальность, особенно, когда в голове грохочет чей-то голос…

Она замотала головой и зажмурила глаза, удерживая слезы. Лицо ее некрасиво скорчилось.

– Пожалуйста: или оставьте меня и не мучайте больше, или объясните. Мне надоело это молчание…

Падиф не попытался прервать ее. Он следил за ней с ровным и пресным взглядом, словно это его не касалось. Когда она остановилась, он отошел к костру, уселся там и стал разжигать огонь. Когда появилось пламя, он достал из своего мешка мясо и повесил его над огнем. Все это время она лежала недвижимо, потупив от него взгляд и вздрагивая то от холода, то от слез.

– Ты сказала, что тебе надоело… молчание, – тихо заговорил Падиф, и ей пришлось насторожиться, чтобы услышать, – Но ведь ты сама так решила. Ты не хочешь узнавать – ты только жалуешься, – сказал он, – Тебя здесь не держу.

Он замолчал, а она бросила взгляд на выход из пещеры. Но она хмыкнула себе под нос.

– Ты прекрасно знаешь, что я не уйду – ведь меня снова схватят… Наверное… А может, я просто проснусь от этого безумного сна? – последние слова она сказала тихо, только для себя, – Мне так хочется, чтобы это был сон, – уже громко, чтобы он точно услышал, прохрипела она. Но Падиф молчал и переворачивал мясо.

– Ты мне не нужна здесь, если остаешься только потому, что тебе страшно. Но я понимаю причину твоего страха, который мешает тебе думать. Но ты не делаешь ничего, чтобы устранить эту причину… Нравится ли тебе бояться?

Он спросил ее так, как будто спрашивал ребенка. Она пыталась найти в интонациях его голоса насмешку, но не могла. Пузырь гнева сдувался внутри.

– Нет, – вымолвила она, – Я потерялась, потому что не знаю, что со мной. Помоги мне понять, что происходит, – сказала она.

Падиф опустил голову. Она подумала, что он снова взял паузу и раздумывает над ответом, и в груди у нее защемило. Но плечи мужчины задергались, он прикрыл рот рукой и засмеялся! Его смех журчал и переливался, словно весенний ручей, и она не могла не улыбнуться.

– Почему ты смеешься?

– Ты попросила. Спрашивай дальше.

– Как я оказалась здесь? – ошарашенная, но решив не терять возможности, быстро спросила она.

– Не знаю. Ты просто оказалась здесь. Точно так же мы не знаем, откуда в мире оказался Первопроходец.

– Ты говорил, что у вас идет война, так? Как я поняла, война эта началась давным-давно – сколько лет она уже длится? – пропустив мимо ушей намек мужчины, продолжила она.

– Никто точно не может этого сказать. Смотря что считать началом.

Она устало вздохнула.

– Слушай, Падиф… Не мог бы ты рассказать мне про войну полностью, чтобы я не задавала постоянно вопросы? Я хочу… Нет, я прошу тебя сделать это. Мне интересно знать абсолютно все – почему она началась, какие события происходили во время ее, что происходит сейчас. Пожалуйста.