Кари не нашлась с ответом.

– Скажу лишь одно, – вымолвил после долгого молчания Кирвен. – Эту войну проиграл не твой отец, а твой дед. Он посеял семена поражения. Плоды всех наших начинаний пожинают наши внуки, так было всегда.

И снова Кари ничего не ответила. Сперва она долго сердилась на своего телохранителя за слова, которые оказались для неё слишком неприятны. Она катала их в голове и так, и эдак. Кончилось это тем, что она вынуждена была признать, что некоторая доля истины в них есть.

Дворянство Южной Империи стало бледной тенью тех воинов, что ту империю создавали. Это было видно даже по гобеленам и по дворцовым мозаикам. Изображенные на них рыцари прошлого, щеголяли доспехами даже на балах и на приемах первых императоров. Нынешние же вельможи рядились в кружева от пят до бровей, изукрашивались бантами и лентами. В старинных песнях и балладах воины хвалились числом голов, отсеченных одним ударом, взятыми замками и спасенными городами. В наши дни – хвастают числом перемен блюд, подаваемых к обеду, количеством любовниц, или любовников, образумь их Синее Море.

Может, Кирвен, пришелец из далеких любских земель, острее увидел все это. Но как возможно было остановить это падение? Как излечить Империю? Как повести за собой людей, но отблагодарить их так, чтобы можно было повести вновь? На каждый из этих вопросов ей, Кари, нужны верные ответы. Иначе крах будет следовать за крахом.

В тот вечер она поклялась себе, что сделает все, чтобы оставить своим детям и внукам поменьше полей, засеянных поражениями.

Время было к ужину, когда за Грасисом прислали, чтобы позвать в палатку комтура. И не только его одного.

Брат Ниле, начальник войска и осады, принял своих людей не чинясь. То есть ни в железе, ни в плаще Ордена, а в простом дублете. Сам-то Грасис себе поблажки не давал и продолжал ходить по лагерю в доспехах, несмотря даже на то, что вылазок так и не случалось.

– Брат Гирен, брат Мольбе, брат Тутор, любезные друзья! Пришла весть – разбит отряд наших фуражиров в семи милях от лагеря. Я вверяю вам три наемные роты, две пехотные, одну конную. Наведите порядок!

Любезных друзей в палатке комтура собралось семеро, если считать с Грасисом. Вкупе со всеми кнехтами и оруженосцами получился неплохой отряд, и Грасис был рад предстоящей прогулке. Четыре недели провели они в лагере. За это время захворали двое из его слуг, и один поправился, а другой умер. Приступа так и не было. Добычи нет. Славы не предвиделось. В вылазке же, чем демоны не шутят, можно раздобыть чего-нибудь или хотя бы размяться.

В лагере Грасис оставил одного из своих кнехтов, боевых слуг. Этот и за хозяйским добром присмотрит, а если что, может и в зубы дать, и даже мечом образумить, буде случится надобность. Второго кнехта и одного слугу, взял с собой. Кто-то должен позаботиться о быте и прикрыть спину. Да и случись трофеи, собирать их сподручнее имея под рукой слуг.

Они выступили на следующий день на заре. Двигались по отвратительной дороге, но смогли к обедудостичь села, у которого был разбит отряд фуражиров.

Навстречу им выехали доброцкие воины числом не более двух сотен. Брат Гирен, назначенный в походе старшим построил орденцев следующим образом: в центре поместил две пехотные роты, почти четыре сотни алебардистов и арбалетчиков, на левом фланге – роту наемных конных лучников, а на правом встал сам с отрядом братьев, друзей и их кнехтов. Тяжелых всадников копейного боя набралась дюжина, остальные были вооружены полегче. Грасис обдумал такую расстановку и согласился внутренне с ней. Он и сам поставил бы войска так.