«А-а-а-а-а!» – прокричав, Желька сбежала босиком под мост над Ситью. Ей до чертиков хотелось в воде, возле камней, увидеть раков, которые завораживали маленькую девочку своими страшными и опасными клешнями. Ведь, когда ловишь рака, надо обязательно брать его за спинку, чтобы он не вцепился тебе в руку клешней.

«Желька, идем скорее, иначе клев прощелкаем!» – позвал Лешка, и они отправились дальше в тихое местечко, где есть омут, и вода в реке приличной глубины.

Сить изгибалась своим течением, опоясывала поле, уходя все дальше и дальше, встречая по дороге деревеньки и хутора. Леша остановился на крутом берегу, под которым темнел небольшой тихий омуток. Течение здесь было слабым, и на глубине наверняка водилась рыба. Ходила легенда, что когда – то очень давно здесь утонула старшая сестра Леньки Минина, взрослого уже парня. И с той поры люди робели вблизи этого места. Желькин крестный был неробкого десятка и уже уверенно ломал ствол небольшого деревца, чтобы сделать девчонке удочку. У него-то уже было длинное удилище с собой, которое валялось еще с прошлого лета на чердаке.

«Кока, наверное, очень удивится, если мы наловим много рыбы и засушим ее на чердаке, а потом съедим все вместе,» – сказал весело Леша. Он приходился Желькиной бабушке крестником и называл ее Кока. За ним повторюшка-Надька тоже так звала родную тетку.

Бабуля действительно страсть как любила вяленую рыбку пососать, так же, как и мозговые косточки обгладывать, когда варили и разбирали их на холодец. Еще она была любительница отварить голову трески в молоке, напечь оладушек и кушать их, обмакивая в это варево.

«Леш, а ты взял что-нибудь из еды?» – спросила Желька, так как в желудке начинало посасывать и урчать после длинной дороги.

«Взял пряники, а домой придем и сварим кашу,» – обнадежил Лешка.

Над омутом весело кружили стрекозы, поплавки удочек словно замерли по стойке «смирно». Солнышко уже начинало припекать, день обещал был жарким.

Не прошло и получаса, а у Лешки поплавок запрыгал, и на натянутой, как тетива, леске, появился вытащенный из воды, крупный красноперый окунь!

«Леша, Леша! Как у тебя это получается?!» – восклицала восторженно Желька.

«Мне бы так! Вот бы бабушка удивилась и похвалила за то, что я такая добытчица» -подумала девочка.

Тихо текла река, высоко в небе парил-царил жаворонок, и Желька начала кемарить и клониться с обрыва вниз.

Бах! – Желька барахтается в воде, цепляясь руками за прибрежную траву и осоку. За спиной омут и глубина, такая завораживающая и притягивающая к себе. Желька с головой уходит под воду и успевает наглотаться мутной жидкости. Снизу ее подхватывают Лешкины руки и поднимают высоко к берегу. Лешка сиганул за Желькой следом, как только заметил ее, идущую ко дну.

Берег настолько крут и обрывист, что и взрослому-то сразу не под силу влезть на него.

«Ну, ты, мать, даешь! Напугала меня!» – испуганно дрожит Лешкин голос, – Коке не говори, не то убьет нас и больше не оставит ни за что вместе! Клянись!» – приказывает мальчишка.

«Да, Леш, не скажу, а то она надерет мне задницу, чтобы не бегала на речку без спроса,» – заикается от пережитого страха Желька. Они молча сматывают удочки и идут мокрые домой, кое-как отжав одежду в кустах и надев все влажное снова на себя.

«Надьке ни слова! Она ябеда! Все расскажет Коке!» – произносит Лешка строго.

«Да, знаю я, знаю» – бормочет перепуганная Желька.

Вдали, в перелеске, весело кукует неугомонная кукушка. Сить как – будто замерла и присмирела, виновато шурша камышом, огибая его острые листы своим течением. Задумчиво перебегают струи её от кустика, возвышающегося где – то над водой, к кувшинкам, раскинувшимся на воде, как спасательные круги, зеленея округлыми листочками с белыми бутонами цветов на длинных мясистых стеблях.