Дальше, если Жуанзубан хотел реализовать задуманное, ему необходимо было переходить к последовательным и конкретным действиям. Все поправки со старой карты были внесены в рабочий и личный вычислители энергетика, после чего скрыты в «зеркальных папках». Хо бережно сложил огромные листы технического плана Primourbem и поместил кипу желтеющей бумаги в тайник под смотровым окном. Закончив бумажную работу, энергетик испытал прилив сил и, чтобы разрядиться, начал двигаться по своему кабинету замысловатыми восьмерками, выкидывая вперед руки, кувыркаясь вперед и назад, и, когда это было необходимо, рубил воздух мощными ударами ног. Затем точно так же он маневрировал по отсеку с двумя стилетами в руках. Все, чему его учили в Ассасинате, смиренный консультант Старейшин по вопросам энергетики старался не забывать полезные уроки. Потратив на подобные экзерсисы около сорока минут, Жуанзубан Хо опять задумался: начинать необходимо с ближайшего – Восточного двигателя, но сделать это необходимо крайне скрытно.

Елена ПР давно уснула. В приглушенном свете зеленая туника спящей женщины сдержанно подчеркивала ее достоинства. В определенной степени Джон Изопфенофф был благодарен жене. Нет, конечно, не за редкие соития, которые год за годом волновали его все меньше. С Еленой старик забывал о ненависти, терзающей его ежечасно, без устали: к космическому городу, к жалким людишкам, не понимающим убожества своего положения, к темноте, живущей за окнами. Только Елена заставляла его вспомнить о другом чувстве, о любви.

Как это тяжело – видеть Землю, ставшую недосягаемой, как прекрасная дева для средневекового рыцаря, годами пропадающего на Востоке в Крестовом походе. Только для Изопфеноффа борьба за веру затянулась на семьдесят лет. Иногда Джону казалось, что даже кровь у него почернела от злобы, и только встречаясь с той, кто годилась ему по возрасту в правнучки, надзиратель электросетей Восточного сектора задумывался о том, что даже в этом ублюдочном мирке возможна любовь. Любовь к единственной, к планете Земля. Чувство, которое было понятно лишь ему одному на всей мегастанции.

«Гори ты синим пламенем!» – он привычно адресовал проклятие Первограду.

Как это обычно бывает, малоприметные знаки кризиса начали проявляться задолго до того, как человечество рассыпалось на отдельные княжества. К этому времени Джон, фактически еще мальчишка, выпускник провинциального университета, поступил на службу в корпорацию «Адам Энерджи». Именно его основателю и держателю четверти акционерного капитала пришла идея создать на орбите многофункциональные станции-гиганты. Адам Ройцеховск привлек к проекту огромное число участников, и за короткое время более чем в ста тысячах километров от Земли из автономных модулей собрали первый город – Primourbem. Затем был смонтирован и второй город, а через десять лет на удаленной орбите находились все четыре космических поселения.

Название мегастанциям дал сам президент компании, большой поклонник средневековой философии. Увлеченный образом человека-странника, о котором говорил в XIII веке мудрый Дунс Скотт, Ройцеховск создал Первоград для того, чтобы приучить землян к самой идее постепенного освоения межпланетного пространства, а затем и межзвездного. Способность главы «Адам Энерджи» к предвидению сделала его богатым человеком, это же качество позволило ему ощутить недалекий крах цивилизации. Тогда Адам Ройцеховск и нашел Джона Изопфеноффа и трех других соглядатаев, наделенных особыми полномочиями.

– Послушайте, Изопфенофф! Мне нелегко так говорить о своем детище, но в непредвиденной ситуации: война, эпидемия, революция или в случае чего-то более ужасного – Primourbem может стать опасным для Земли. Вы один из лучших специалистов и человек, чья преданность не вызывает сомнений. Я лично рассматривал вашу кандидатуру, как и еще нескольких человек, для негласного присмотра за гигантами на орбите. В случае потери связи вы должны принять единоличное решение при возникновении ситуаций, угрожающих нашей планете. Не скрою, эта миссия будет сопряжена с риском для жизни. Джон, вы можете отказаться…