Кабинет был богато обставлен. Из него выходили еще две двери.

– Это массажный кабинет, – перехватив взгляд Дельфи, проговорил психолог, – а это дверь в лабораторию.

– Счастливые детки, сколько же им уделяют внимания, – заглянув в одну и другую комнату, – проговорила молодая корреспондентка. – А вы, уважаемый….

– Ян Дорин, – отрекомендовался психолог.

– Да, Ян Дорин, – смутилась она, – вы действительно читаете мысли. Я только подумала, «что это за двери», а вы уже говорите. У нас на факультете психологии учитель говорил, что чтение мыслей – это реально, мы, правда, не верили. Но надо же, выходит, он прав. А вообще, у нас в университете занятия по психологии были факультативные, и поэтому на них почти никто не ходил.

– А вы? – спросил психолог, пронизывающе вглядываясь в глаза девушки.

– Я ходила, но тоже не всегда.

– Зря, психология вскоре станет основной наукой общества. Скоро не денежный эквивалент будет ценным в обществе, а интеллектуальный.

– Нам учитель тоже так говорил.

– А вы не поверили?

– Не знаю, может, да, а может, и нет.

– Но вам, Дельфи, это еще прощается, вы так молоды, – психолог ловко задержал девушку в дверях и обнял своей горячей рукой за талию, слегка прижав к себе.

Корреспондентка попыталась отстраниться и освободиться от руки Яна Дорина, но при этом почувствовала лишь легкое головокружение, словно она только что сошла с качелей.

– Психология. Многогранная наука, девочка, ее стоит изучать.

– Согласна, – наконец-то выскользнув в дверь, ответила Дельфи, – но зачем же так сразу, я же к вам не в гости пришла и не на консультацию…

– Простите меня, – выйдя следом из кабинета, прошептал психолог. – Ваша молодость и обаяние вскружили мне голову. Простите, и обещайте, что не упомяните об этом в своем интервью.

– Хорошо, – приподняв слегка голову, ответила девушка, – при условии, что вы не будете повторяться.

Они вновь пошли по коридору, и Ян Дорин подробно рассказывал о предназначении комнат и кабинетов, куда приоткрывал двери. Дельфи все записывала в свой блокнотик.

– А вот здесь бассейн, – провожатый распахнул одну из дверей, выходящую в узкий коридор, который упирался в две белые двери с прозрачным верхом. Ян Дорин распахнул одну из них, впереди, в нескольких метрах, блеснула вода, и пахнуло влагой.

– Хочешь искупаться? Вода замечательная. Я свет не буду включать.

– У меня нет купального костюма.

– Можно и без него… Я же говорю: свет не буду включать. А молодым женщинам, особенно таким стройным, как вы, милая девушка, ни к чему какая-либо одежда.

– Боюсь, что это вам еще больше вскружит голову, лучше включите свет, посмотрим бассейн, – категорично ответила Дельфи и на всякий случай, сделала шаг в сторону от сопровождающего.

– Не бойся, я не буду больше, – снисходительным тоном произнес Ян Дорин, – ты действительно целомудренна. Оставайся такой, это самое ценное в женском сословии.

Провожатый включил свет, и тот сотнями искр отразился в спокойной воде бассейна. Чистая водная поверхность позволяла видеть кафельное дно, выложенное цветным орнаментом.

– Этот бассейн для старших ребят, а вот для самых маленьких. Вода в нем все еще теплая, мы по утрам купаем малышей. Плавание благоприятно сказывается на состоянии позвоночника, а в нем кроются все основные проблемы человека.

Дельфи молча слушала и записывала. И ей вдруг показалось, что психолог потерял к ней всякий интерес.

И действительно, это оказалось так. Доведя гостью до складских помещений, Ян Дорин оставил ее там одну, перепоручив нерасторопному кладовщику.

Тот, только что закончив приемку товара, разбирал его. Несмотря на свою медлительность, он охотно отвечал на все вопросы корреспондентки. Она с любопытством просматривала новенькие, еще без штампа демисезонные детские костюмчики. Те были так легки, что казалось, совсем не имели веса. Разговорившись с кладовщиком, девушка выпросила у него два костюма, которые состояли из курточки и брюк, шапочки и башмачков из такой же ткани, с толстыми, но легкими подошвами с целью подарить тут же детям, чтобы им было приятно.