Касё протянул ему визитную карточку. Ёити не производил впечатления делового человека, но оказалось, что у него с собой визитница, из которой он тут же достал свою карточку и протянул ее в ответ. Затем он еще какое-то время почтительно изучал визитку, полученную им от Касё. Подошел официант и спросил, что мы будем пить. К моему удивлению, ответил именно Ёити. Мы заказали по чашке кофе и сразу перешли к разговору, ради которого здесь собрались.

– Канна говорит, что не собирается подавать на вас в суд за клевету. Но я бы хотел попросить вас ответить на несколько моих вопросов, это поможет нам разобраться в деле. Итак, вы начали встречаться с ней, когда Канна училась на первом курсе, а расстались прошлой осенью, верно? – задал вопрос Касё.

– Да, все правильно. Сейчас я понимаю, что нехорошо поступил с Канной. Но эта статья – сплошное вранье! Еще и в университете из-за этой истории на меня все ополчились. Теперь я знаю, что в СМИ правду не напишут.

Так, значит, все, что написано в этой статье, было чушью? В окне за спиной Ёити отражались небоскребы Синдзюку.

– Господин Кагава, вы сказали, что плохо поступили с Канной. Что вы имели в виду? – поинтересовался Касё.

– Я ее бросил, – серьезно ответил тот.

– А, вот как…

– Вы что, не знали? Я встретил другую девушку и расстался с Канной. Канна мне правда очень нравилась, к тому же она была младше меня и казалась такой невинной – я и подумать не мог, что она способна на измену. Я не смог ее простить и надеялся, что новые отношения помогут забыть ее. До сих пор в голове не укладывается, как женщина может пойти на такое?

Я лишь ответила:

– Измена – это всегда больно. Не важно, кто ее совершил, мужчина или женщина.

– Когда я сказал, что мне все известно, она почему-то набросилась на меня, как будто это я был в чем-то перед ней виноват. Вообще я часто замечал за ней такое. Когда она злилась, то переставала понимать, что делает, словно становилась другим человеком. Я чувствовал себя ее рабом.

– Поэтому вы согласились поговорить с журналистами? – спросил Касё, слегка наклонившись вперед.

– Нет, я не хотел мстить или что-то в этом роде. Просто мне казалось, что только я знаю, какая она на самом деле. Когда мне позвонили из журнала… О ней писали ужасные вещи, поэтому я…

– Вы сказали, что хорошо знали Канну. Не могли бы вы рассказать, какие у нее были отношения с родителями?

– С родителями? Кажется, она часто ссорилась с отцом. Но ведь в ее возрасте это нормально. Хотя иногда она, как бы это сказать, слишком драматизировала… Не знаю, может быть, все девочки такие, но Канна… ей нравилось чувствовать себя жертвой. Я всегда ей говорил, что она просто себя накручивает.

– Господин Кагава, что вы почувствовали, когда узнали, что Канна убила своего отца? Наверное, эта новость вас поразила? – продолжил Касё, пока молодой человек помешивал кофе, подливая в чашку молоко.

Услышав вопрос, Ёити быстро закивал, глядя прямо на него.

– Да, это стало для меня настоящим шоком. Я даже расплакался. Я подумал, вдруг в этом есть и моя вина? Вдруг это произошло потому, что я не смог сделать Канну счастливой… Мне так жаль…

Я не поверила своим глазам, когда по щекам парня потекли слезы, он едва выдавливал из себя слова. Касё успокоил его, и мы продолжили разговор.

– Канна говорила вам когда-нибудь, что отец жестоко с ней обращается?

Ёити отрицательно замотал головой. Глаза его все еще блестели от слез.

– Канна ни разу не жаловалась, что он поднимал на нее руку. Да и после учебы она никогда не искала повода подольше задержаться в городе, а спокойно ехала домой. Я часто ей говорил, мол, понимаю, что родители к тебе слишком строги, но, когда ты закончишь университет и съедешь от них, они больше не смогут лезть в твою жизнь, а пока нужно просто немного потерпеть. Ну почему она меня не послушала? Неужели она настолько упрямая?