Шакнир вышел от Малки уже под утро, после ещё одной бутылки вина, внимательного изучения документов и последовавших затем долгих разговоров о былых временах. Первые складские рабочие понемногу заполняли улицы района. Мимо проехала запряжённая низкорослой крепкой лошадкой телега, до отказа нагруженная скрученными канатными бухтами. Лошадка ступала легко и уверенно —тяжёлая работа была ей привычна. Улицы торгового района потеряли ночную таинственность и опасность – никаких подозрительных личностей заметно не было, скорее всего, под утро они перепились и теперь отдыхали в своих лежбищах.

Шакнир добрался до «Пятачка», отказался от предложенного заспанной хозяйкой завтрака – смотрела она неодобрительно, но открыто возмущения не выказывала – поднялся в комнату и рухнул спать. Ночь предстояла непростая, и убийца желал набраться сил. Он решил не откладывать дело в долгий ящик, а выполнить одну часть Заказа как можно скорее – доказательства вины Аарона Гальперна не были неоспоримы, но в таких делах, как соблюдение Второй Заповеди, каждый Серый полагался более на внутреннее ощущение, чем на непреложные улики. А Шакнир был вполне уверен в том, что казначей принимает участие в заговоре против действующего Императора. Засыпая, Шакнир подумал, что при следующей встрече (а в том, что она состоится, сомнений не было) он обязательно должен поинтересоваться у мага, почему заговорщики до сих пор не осуществили свои планы, чего они ждут? Ведь каждый день увеличивает риск того, что всё вскроется. Уж если даже Малки, не слишком опытный в тайных делах, смог разузнать достаточно, что говорить о профессионалах из Тайной службы или шпионах других государств…

С этими мыслями убийцу настиг сон.

Проснулся Шакнир, как и планировал, незадолго до заката, бодрый, полный сил и страшно голодный. Спустившись в главный зал и с удовольствием съев кусок жареного мяса с овощами, Шакнир собрал свои вещи, расплатился с хозяйкой за постой и покинул трактир. Верная лошадка, которой убийца так и не удосужился придумать имя, поджидала в конюшне – местный конюх был неплох, животное выглядело отдохнувшим и довольным жизнью. Оседлав лошадь, Шакнир направился в сторону северных городских ворот, приветливо кивнул на выезде страже, скрылся из виду за поворотом дороги…

…и тут же свернул направо, в сторону небольшой фермы, про которую ему рассказал Малки. На ферме работал доверенный человек, который вышел из «дел», как их называл бывший наставник, но всегда был готов за горстку монет оказать посильную помощь собратьям по ремеслу – стоило только сложить пальцами левой руки условный знак. Доверенный человек оказался высоким седым мужчиной, напоминающим скорее имперского чиновника, нежели воровского авторитета и контрабандиста, и одет он был совсем не как фермер. Впрочем, Шакниру не было до этого дела – заплатив десять реалов, он наказал следить за своей лошадью и пребывать в полной готовности, если за ним вдруг увяжется погоня. Седой, который так и не представился (а Шакнир не посчитал нужным спрашивать), ответил, что всё будет в полном порядке, и «доброму господину» не стоит переживать ни секунды. Убийца удовлетворённо кивнул и направился обратно к городу, на который уже опускались сумерки. Ему нужно было попасть на пивоварню Зальцмана – как сообщали доносчики Малки, мессир Гальперн должен был встретиться там с хозяином.

Надо сказать, что пивоварня Зальцмана в Равене была самой крупной, но не единственной из принадлежащих старику. Пиво Амоса Зальцмана славилось по всей Империи и даже за её пределами, он стал первым пивоваром, использующим в своём ремесле сложные паровые машины Горных и, в целом, процветал. Чиновников Императора, однако, такое положение дел не вполне устраивало. Точнее, одного из них, возглавлявшего Торговую министерию – его зять владел несколькими крупными пивоварнями, однако в силу совершеннейшей своей неприспособленности к какому бы то ни было управлению постоянно работал лишь себе в убыток, по всем статьям проигрывая частным пивоварням Зальцмана. Дабы окончательно урегулировать вопрос, министр любезно попросил Аарона Гальперна во время его визита в Равен провести встречу с Зальцманом и посулить тому кругленькую сумму, взяв, безусловно, свой процент за посредничество. А поскольку деньги давно уже стали главным идолом в жизни мессира Гальперна, он согласился – уж слишком хороша была обещанная доля.