– Господи. Он сделал тебе предложение? – Карола была потрясена. – Тогда как вы оказались не вместе, почему расстались? Вы что, поссорились?

– Вроде того… Я не люблю вспоминать об этом. Но ты должна это знать.

– Говори…

Петр настаивал на скорейшей свадьбе. Желательно без фольклорной суеты типа обряда надевания чепца или фаты. От фаты я не хотела отказываться, но и типичная польская свадьба тоже не была моей мечтой. Мы решили, что будет обед для семьи, а потом мы с друзьями пойдем куда-нибудь потанцевать. Мама договорилась о венчании в Оливском кафедральном соборе на август, хотя обычно туда записываются заранее, за год. Патриция должна была стать нашим свидетелем. Выбирала со мной свадебное меню, покупала подвенечное платье и мне казалось, что вместе со мной она рада нашему счастью.

Платье было скромным, но красивым. Белое, слегка расклешенное, с круглым вырезом, открывающим плечи. И фата, но такая коротенькая, что скорее напоминала вуаль.

– Как принцесса! – Патриция улыбалась. – Хорошо, что фата короткая, ее легче будет поймать, и никто не выдернет ее из моих рук. Только помни: будешь бросать – целься прямо в меня, а то мне как-то не особо везет в любви.

Оказывается, она давно знала о намерениях Петра. Вместе ходили по разным ювелирам в поисках идеального кольца. Даже ездили куда-то за город, к художнику, которого им посоветовали университетские друзья Петра. Она всю себя целиком посвятила нашей свадьбе. Я еще удивлялась, потому что она только что рассталась с очередным ухажером, и мне казалось, что в такой ситуации она предпочтет заняться чем-угодно, только не свадьбой. Однако она утверждала, что наше счастье позволяет ей забыть обо всем плохом.

В июле мы отправились в поход на байдарках по Брде. Мои родители смеялись, что это предсвадебное путешествие. Петр искал воодушевления для новой конкурсной композиции, он надеялся, что река принесет ему вдохновение, а я просто любила походы. С нами поехало несколько человек из Музыкальной академии и, конечно. Патриция. Мы нашли ей рослого парня для гребли, дали ту самую зеленую палатку, в которой мы впервые провели вместе ночь, – и надеялись, что поездка позволит ей забыть о грустном. И оказались правы: поездка позволила ей сделать это. Правда, не совсем так, как я ожидала.

У нас была трехместная палатка типа иглу. А трехместная потому, что было нужно место для меня, для него и для его гитары в громадном кофре, которая всегда была с нами, где бы мы ни находились. Вечером у костра пили пиво, ели сосиски. Вечеринка была в полном разгаре, а у меня, к сожалению, уже глаза слипались.

– Дорогая, иди спать, если устала. Завтра длинный переход, много километров, – предложил Петр.

Я поцеловала его в губы, Патрицию в щечку, пожелала всем спокойной ночи и пошла спать.

Ночью я просыпалась от громких взрывов смеха, а потом снова засыпала под приглушенные разговоры. Утром Петра все еще не было в палатке. Я пошла в лес пописать. Петра нигде не было. Меня вдруг охватили худшие предчувствия. Я испугалась, что он мог по пьянке упасть в реку. Брда вообще-то река мелкая, но при желании можно утонуть, как говорится, и в ложке воды. На берегу его не было, я даже заходила в воду, чтобы посмотреть, не завалился ли он где в камыши? Но там его тоже не было. Тогда я побежала в лес. Я подумала, что он перебрал вчера с выпивкой, ушел в лес и прикорнул где-нибудь под кусточком. Но не было его и в лесу. Когда я вернулась, стало совсем светло. Наша байдарка была на берегу, как мы ее оставили, его вещи тоже были в палатке. Даже гитара лежала на своем месте, а известно, что без гитары он никуда бы не двинулся. Что делать? Одна голова хорошо, а две лучше – решила разбудить Патрицию, вместе что-нибудь придумаем.