Я поморщилась:

         - Шарик, ты скоро в дверь влезать не будешь. Не кормят его. Что же касается меня… Ну, синяки. И что?

         - Кто тебя замуж возьмет, Маринка? Ты ж страшко полное! Еще и не красишься!

         Я окинула кота задумчивым взглядом:

         - Шарик, я ж вроде не кошка. Что ты ко мне прицепился с этой внешностью. Ну, не крашусь, тебе-то какая забота?

         - За тебя, дуру, волнуюсь, так в старых девках и останешься!

         Так… Похоже, кто-то попутал берега…

         - Я тебя скоро довольствия лишу, - пригрозила я. Станут мне всякие кошачьи умники выговаривать. – Будешь одними мышами пытаться.

         Ответить Шарик не успел: входная дверь распахнулась, и на пороге появился явно не особо трезвый Андрей.

         - Женщина, - выдал он, пошатываясь, - денег давай.

         - Зачем? – уточнила я, не спеша лезть в кошелек.

         - Праздновать буду.

         - Что?

         - Свадьбу.

         - Чью?

         - Свою, блин! Женился я! Жена, заходи!

         Из темноты улицы на свет выскользнула фигурка, очень хорошо знакомая фигурка.

         - Лоуриелья? – нахмурилась я.

         - Простите, лоринара, - виновато шмыгнула носом та. - Я… Я не хотела. Правда!

         Ноги не держали – я прислонилась к стене. Идиот. Полный кретин. Вот так взять и перечеркнуть этим глупым поступком свою будущую жизнь здесь. Его же теперь никто никогда ни в одну приличную семью даже дворником не пригласит! Кто его надоумил жениться на не признанной бастардке?!

         - Женщина, - снова подал голос Андрей.

         - Заткнись, - устало попросила я. – Лоуриелья, веди мужа в ванную. Приводи в порядок. Шарик, проводи. Ну!

         Здесь, в этом дурацком мире, оставшись наедине с трудностями и проблемами, я выработала командный голос довольно быстро. Шарик сразу усвоил, что со мной в подобном состоянии спорить, мягко говоря, нежелательно. Лоуриелья сжалась в комок от тона. Андрей поморщился, открыл было рот, видимо, чтобы высказать, что обо мне думает, наткнулся на мой ледяной взгляд и молча прошел за котом.

         Я с трудом нашла в себе силы, чтобы закрыть входную дверь, снова привалилась к стене и от души выматерилась.

         В местном насквозь прогнившем кастовом обществе полукровки имели с законнорожденными равные права только в случае юридического признания. Не было признания – полукровка становился изгоем. Какая свадьба. Да на улице никто никогда даже не посмотрит в сторону не признанной полуэльфийки. Понятия не имею, каким образом народ определял это самое признание, видимо, с помощью той самой пресловутой магии, в которую я не верила, но факт оставался фактом: законнорожденный муж Лоуриельи становился таким же изгоем, как и она сама.

         «Татуировки, - вспомнила я, - нужно посмотреть на брачные татуировки. Вдруг этот дурак слова клятвы перепутал, не тот жест сделал, да и вообще, отделался легким испугом. Не на всю же жизнь их связали боги!»

         Я заставила себя отлепиться от стены и на гнувшихся ногах зашагала в сторону ушедшей троицы. Прибить Андрея, конечно, не прибью в любом случае, но выскажу многое. Очень многое. И далеко не все – цензурно. Плевать, поймет ли Лоуриелья. Главное, что сам Андрей поймет. Нет, ну надо же! И недели не прожил в новом мире, а уже успел жениться! Обормот безмозглый!

17. Глава 17

Всей жизни счастье - только с ней,
С любимою издалека.
Прекраснее найти сумей
Вблизи или издалека!
Я бы, огнем любви согрет,
В отрепья нищего одет,
По царству сарацин бродил.

Джауфре Рюдель. Трубадур. «Мне в пору долгих майских дней»