– Ты влюбился, что ли? – спросил он отпрыска.

 А тот от неожиданности поперхнулся, прикрывая рот рукой.

– Что ты несешь такое? – выдавил он из себя.

– Ты пересолил еду, сынок, – с каким-то трепетом выдал ему отец, чуть ли не расплываясь в счастливой улыбке.

– Что за вздор вообще? Что за вздор?! – завелась мать.

 Наконец до нее дошло, что ее чадо за столом сидит в наушниках и с плеером. Женщину возмутило такое поведение и она сразу же потянула провод наушников на себя. Тут-то дамочку и поджидало разочарование. Когда кухня наполнилась мелодией романтичной баллады, ее аж злость захлестнула.

– Так это правда? Влюбился? Что за бредятина! Тебе сначала нужно окончить школу, а уже потом думать о любви. Ничем хорошим это не закончится. Даже не вздумай встречаться с кем-то!

 И хотя со стороны звучало жестоко, она все же была права. Кента не из тех мальчиков, кто думает о последствиях ярких романов. Он волен следовать велению сердца и чувств, что может привести к тому, что уже не исправишь и назад так просто не отмотаешь. Подобные рассуждения вслух от кого-то явно бы оскорбили чувства Нанами. Возраст-то ранимый. Парень выхватил из рук матери наушники и выключил плеер.

– Это не твое дело!

 Все домочадцы выпучили удивленные глаза на парня. Ведь он молчал, словно рыба до этого дня, буквально на все соглашаясь. Ни разу и слова поперек материнских наказов не вставлял. А сейчас вдруг устроил самый настоящий бунт.

– И вообще, не надо лезть в мою жизнь. Мне уже есть восемнадцать. Пора бы перестать контролировать меня!

– Ишь какой умный. Чтобы говорить матери такие вещи, ты сначала встань прочно на ноги, найди себе нормальную работу и жилье. А потом уходи из этого дома! Только тогда мы перестанем тебя контролировать.

– Ах, уйти? Ты хочешь, чтобы я ушел? – вспыхнул он, стукнув ладонями по столу.

 Парень мгновенно встал, чтобы смотреть на мать сверху вниз.

– Да! Когда окончишь школу, то поскорее ищи работу, копи себе на университет, а потом собирай вещи и уматывай! Живи отдельно, раз такие условия мне выдвигаешь! Но до тех пор, пока ты живешь в этом доме, помни, что мы тебя содержим! А значит мы имеем право тебе говорить все, что посчитаем нужным! Ты здесь никто, чтобы нос ворочать! Ты понял меня, Кента? – тут же встала она следом, переходя на истеричный крик.

– Это все не значит, что надо перегибать палку! Чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я ненавидел тебя всю свою жизнь?!

 Наступило молчание. Неловкое. Последнее слово всегда за ним. И оно бьет раз в десять сильнее и больнее, обезоруживая всю семью разом. Напряжение, что повисло в воздухе, никак не отпускало, а сам Кента выдержать этого более не мог. Еда его так и осталась в тарелке нетронутой.

– Я закончил. Спасибо за еду, – холодно процедил он сквозь зубы, выходя из-за стола.

 Оказавшись в комнате, Нанами тут же начал собираться на улицу. Он так всегда делал, когда был в плохом настроении. Особенно в разгар семейных конфликтов. Жить с матерью одно мучение. Она решила, что раз он живет с ними под одной крышей, то можно говорить все что вздумается? Нет. Это несправедливо. Ему уже не десять. Одно дело, если бы она адекватно делала замечания. Попыталась обсудить с ним все предварительно, но ничего этого не было. Были только крики и эмоции. Никакого конструктива. Ведь он парень не глупый. До него вполне можно достучаться. А она же делала все наоборот: чтобы он сын больше и больше закрывался от нее.

 На улице Нанами набрал Сакамото. А кого еще можно набрать в такой момент?

– Алло? – раздался ровный и приятный голос по ту сторону.