***

 Всю дорогу до остановки Нанами шел будто пьяный, прибывая в своих романтических фантазиях. Друзьям приходилось напоминать ему о каждом встречном столбе, в который он грозился вписаться. С этими винтажными наушниками и плеером в руках, он совершенно позабыл обо всем. Парня впервые посетили такие нежные чувства. Как же приятно было порхание бабочек в животе. Ему было просто необходимо абстрагироваться ото всех, уйти в музыку, отсутствовать морально… Лишь бы вновь проиграть в голове все то, что он испытал ранее. Кондо шел довольный, что-то все рассказывал, смеялся. Рёхэй, наверное, впервые не реагировал на глупости со стороны друга-балбеса. Или уже привык воспринимать всю эту несуразицу, как фоновый шум. Он больше следил за Каори, что держалась будто в стороне ото всех. Ее голова была опущена, а глаза, что она старалась прятать, отражали какую-то вселенскую скорбь. Сакамото было больно от одной мысли, что она могла сейчас испытывать. И как же быть? Ведь смотря на счастливого Кенту хотелось бы порадоваться за него. А не получается. Не получается… Ведь другой его друг страдает.

 Ишида проплакала весь оставшийся вечер и всю ночь, сжимая в руках подушку. Девушка и сама понимала, что тянула слишком долго. Вроде бы и казалось, что времени много. Но оно закончилось. Пролетело как мгновение. Он не может ждать вечно. Если бы она только поспособствовала хотя бы чему-то. Дала бы ему возможность увидеть, как она стремится быть с ним, то возможно было бы все совсем иначе. Но случилось то, что случилось. Каори могла бы написать сейчас Рё и поделиться с ним, как ей плохо, но боль была нестерпимая. Настолько, что ей самой расхотелось контактировать с кем-то. У Нанами же было ровно тоже самое, но в обратную сторону. Он был слишком зациклен на приятном чувстве, возникающем при прослушивании трека. Гонял его на повторе столько раз, что любого нормального человека бы уже стошнило.

– Это так по-бабски. Но я не могу перестать слушать это… Я ведь даже не знаю твое имя. Я тебя больше не увижу, – говорил он тихо, смотря в потолок.

 Всю ночь Кента так и лежал звездочкой на постели. И мечтал…

 Наутро, он встал довольно-таки бодрячком. Отодвинул шторы и потянулся, радуясь лучам утреннего солнышка, что ласкали его. Суббота. Да еще и свободная. Что может быть лучше? А потом он осекся. Увидел, что шторы в доме напротив тоже уже отодвинуты, поэтому скрылся, как можно скорее из зоны видимости. Каори уже не спит? Вот это новость. Не хотел сейчас он с ней сталкиваться. Чувствовал, что от нее исходит какая-то тяжесть, которую ему было неугодно прогонять через себя. В конце концов, это только ее проблемы.

 Парень принял душ, совершил все необходимые утренние процедуры, а потом спустился к домашним. С этими наушниками и плеером в руке, чем вызвал неподдельное удивление у всех домочадцев. Отец аж прищурился, рассматривая кассетник в руках своего отпрыска.

– Долго спишь, – нахмурилась мать, смотря в сторону сына.

– Доброе утро. Как спалось? Кента, а что это? – поинтересовался тут же глава семьи, чуть приподнимаясь со стула. – Ну ничего себе. Не думал, что увижу в наше время что-то такое. Сынок, откуда у тебя такой старый плеер?

– Ну…

– Нет времени на болтовню. Иди и помоги мне с завтраком.

 Нанами даже сопротивляться не стал. Он был готов делать все, что скажет ему мать. Тем не менее вел он себя крайне неуклюже и уже с утра успел накосячить. Когда за столом собралось все семейство, то их передернуло. Не успели они отправить себе небольшую порцию риса в рот, как тут же поморщились. Мать начала кашлять, второпях запивая пересоленный рис водой. Младшая сестренка высунула язык. А отец же продолжал терпеливо пережевывать завтрак, смотря на сына в упор.